И есть Жизнь. Для неё нет мер. Всё из неё — и Свет, и Тьма. Она не делит добро и зло, она не мерит. Она просто лоно, из которого рождается всё. И она любит всех равно, потому что мы дети её.
– Тогда держись крепко, девочка моя, и ничего не пропусти, потому что я собираюсь доказывать свои чувства всеми возможными способами и, пожалуй, начну с самого любимого.
– Перестань обманывать и меня, и себя. Мы оба знаем, зачем ты здесь.
Он наклоняется ко мне и легко касается моих губ своими. Чувствую, как сердце ускоряется. Он, безусловно, прав. Не зря же я вообще обдумывала все это. Почему бы мне не рискнуть? Всего один раз…
Давно не была на природе, а здесь хорошо, тихо, красиво. И клубнику сажать не надо! Что для меня самое критичное. Родители на дачу как едут, я отнекиваюсь всеми правдами и неправдами, чтобы не заниматься вот таким вот, к верху попным отдыхом.
– Дочь? У тебя есть дочь? Красивая, – говорит он, внимательно наблюдая за Милой. – У тебя есть дочь, Алекс, – поправляю его, – у нас. – Ты в своем уме, Настя? У нас ничего не было, я не хотел становиться твоим первым. – Но стал им.
Я так и не смогла забыть свою первую любовь. А как же её забыть, если сын – копия Кирилла!
Месть – это удовлетворение чувства чести, как бы извращенно, преступно или болезненно это чувство подчас ни проявлялось.
Она не оставила идею вытолкать нас с Лизой из убогого захолустья в цивилизацию. Я и сама понимаю, что в нашем городке жизни нет. Хорошо, что Олежка растёт крепким и здоровым ребёнком, иначе бы я побегала – получить квалифицированную помощь педиатра у нас нереально.
Моё сердце принадлежало ему, даже если у него не было сердца, которое бы он, в свою очередь, мог отдать мне.
Он присутствует на всех узи, участвует в выборе роддома, кроватки и даже детских вещей, как бы ни был занят. Присылаю ему пару фото на выбор, он отвечает в течение минуты, первый или второй вариант. Больше трех вводит Артёма в панику, и я так не делаю.