Irina

Адам — наследник влиятельной кавказской семьи, где честь гораздо важнее чувств. Лейла — мать-одиночка с прошлым, из-за которого ее до сих пор стыдятся родители. Их связь — ошибка. Их чувства — почти преступление. Но что, если эта неподходящая женщина — единственная, с кем он хочет быть?

— Я никуда с тобой не поеду. Я развернулась и направилась к машине адвоката. Каждый шаг требовал серьезных усилий, будто я пробиралась сквозь невидимую пелену. — Какого черта ты творишь? — Я ставлю тебя в известность, что подаю на развод. — Ты умом тронулась? В машину! Сейчас же! И, клянусь, я сделаю вид, что этого не слышал. Губы тронула улыбка. Спокойная. И вполне искренняя. Все же горбатого могила исправит — это прям про Байсарова. — Мои адвокаты свяжутся с твоими уже сегодня. На случай...

– Кто отец дочери, Алён? – Никто! Я мать-одиночка. – Знаю, я видел свидетельство о рождении. А если серьёзно? – Вы не имеете права задавать мне этот вопрос, хоть вы и босс. – А я к тебе с деловым предложением. Я собираюсь в политику и мне нужна настоящая семья, а ты и твоя дочь идеально подходите на эту роль. – Не уверена, что это хорошая идея. – Мы заключим договор на 3 года. Ты выйдешь за меня замуж, а я удочерю твою дочь. Будешь сопровождать меня на всех официальных...

После трагической гибели мужа, свекровь выгоняет меня из моей же квартиры! В одночасье я осталась одна с двумя маленькими детьми на руках. Без мужа, без квартиры, без работы. Лишь старая дача, на которой я прописана и то принадлежит не мне. Но однажды на моем пороге появляется старший брат моего бывшего... Даниил заходит, закрывает дверь и, разуваясь, замечает обувь моих детей. — Дети? — Мои дети, спят сейчас, — поясняю я. В голове полнейшая неразбериха. Слава никогда не говорил, что у него...

— Иван, кто эта женщина? — Не понимаю, о ком ты говоришь, — муж продолжал работать с документами, не обращая на меня внимания. — О той, что сидела перед тобой на этом столе с разведёнными коленями. Ни один мускул не дрогнул на холёном лице моего мужа: — Это не то, что ты подумала. Перестань выносить мне мозг, иди домой, займись ребёнком. — Я видела вас, Иван. Муж сверкнул на меня раздражённым взглядом, я заметила, как чёрными углями полыхнули его глаза. Я знала, он врал мне. А я хотела...

— Ты, голубка, не робей, он мужик хороший, хоть и авторитет, — заговорщицки шепчет мне домработница. — Если послушной будешь, то много чего получишь. Вытирая слезы, обнимаю своего сына. — Что значит это ваше «не робей»? — всхлипываю и чувствую, как малыш вытирает мне слезы своей маленькой ладошкой. — Так известно что, — хмыкает. — Ты девушка красивая, умная… Да и ребенок у вас один на двоих… — Он этому ребенку седьмая вода на киселе! — Это ты так думаешь, а для него он — роднее всех родных....

В восемь вечера муж спрятался от меня с телефоном за дверью. Затаив дыхание, я прислушалась, зная, что в восемь ему позвонит любовница. Услышав его “Алё”, я забарабанила по двери с такой силой, что дверь дрогнула, в другой комнате заплакал сынишка. — Чего тебе, — муж открыл дверь, выглядел растерянным. — Дай мне свой телефон! — Зачем? — Дай мне телефон, Максим, — я себя не помнила от бешенства. — Спрашиваю, чего вдруг? — Покажи, кто тебе сейчас звонил! — Не твоё дело. Иди, успокой...

Она новый молодой преподаватель в институте. Примерная дочь, жена, умница и красавица. Он избалованный вниманием мажор, балагур и сорви голова. Девушки готовы на все, лишь бы он обратил на них внимание. Все, что он захочет, обязательно оказывается в его руках. Но однажды их взгляды пересекаются… И он готов поспорить, что эта училка будет его.    

— Скажи: ма-ма. Давай, Ариш. Ма-ма. — Мама, — доверчиво улыбаясь, пролепетала моя дочка. — Ты ж моя девочка, — рассмеялась незнакомка и поцеловала Арину в щеку, — радость моя любимая. Со стороны и правда можно было подумать, что это мать с дочерью! Кажется, меня парализовало. Что это за женщина?! И где, черт побери, мой муж?!

— Ты помнишь, да, Саш? — посмеивается папа. — В детстве Лина к тебе на колени забиралась и грозилась, что как повзрослеет, замуж за тебя выйдет. Я торопливо тянусь за стаканом воды. Я домогалась этого мужчины, будучи ребенком? Господи, ну что за день? — Помню, — откликается мужчина, занимая стул рядом со мной. — Лет двенадцать прошло с тех пор, наверное. Я чувствую на себе его взгляд, но повернуться не в силах. Вот же дернул меня черт надеть это платье. Какое-то оно слишком… голое. ...