Родился 15 (27) января в с.Спас-Угол, Калязинского уезда Тверской губ. в старой дворянской семье, с ранних лет наблюдал дикость крепостнических нравов. Десяти лет от роду поступил в московский дворянский институт, затем был, как один из лучших воспитанников, переведен в Царскосельский лицей и принят на казенный счет. В 1844 окончил курс. В лицее под влиянием еще свежих преданий пушкинской поры каждый курс имел своего поэта — эту роль и играл Салтыков. Несколько его стихотворений, исполненных юношеской грусти и меланхолии (у тогдашних знакомых он слыл "мрачным лицеистом"), было помещено в "Библиотеке для Чтения" за 1841 и 1842 и в "Современнике" в 1844 и 1845. Однако он вскоре осознал, что у него нет призвания к поэзии, и перестал писать стихи.

В августе 1844 зачислен на службу в канцелярию военного министра, но литература занимала его гораздо больше. Он много читал и проникался новейшими идеями французских социалистов (Фурье, Сен-Симона) и сторонников всякого рода "эмансипации" (Жорж Санд и др.) — картина этого увлечения нарисована им тридцать лет спустя в четвертой главе сборника За рубежом. Подобными интересами был во многом обязан сближению с кружком радикалов-вольнодумцев под руководством М.В.Петрашевского. Начинает писать — сначала небольшие книжные рецензии в "Отечественные Записки", потом повести — Противоречия (1847) и Запутанное дело (1848). Уже в рецензиях проглядывает образ мыслей зрелого автора — отвращение к рутине, к прописной морали, негодование по поводу реалий крепостного права; попадаются блестки искрометного юмора. В первой повести улавливается тема ранних романов Ж.Санд: признание прав "вольной жизни" и "страсти". Запутанное дело — более зрелое сочинение, написанное под сильным влиянием гоголевской Шинели и, вероятно, Бедных людей Достоевского. "Россия, — размышляет герой повести, — государство обширное, обильное и богатое; да человек-то глуп, мрет себе с голоду в обильном государстве". "Жизнь — лотерея, — подсказывает ему привычный взгляд, завещанный отцом; — оно так.., но почему же она лотерея, почему ж бы не быть ей просто жизнью?" Эти строки, на которые прежде, наверное, никто не обратил бы особого внимания, были опубликованы сразу после французской революции 1848, отозвавшейся в России учреждением негласного комитета, облеченного особыми полномочиями для обуздания печати. В результате 28 апреля 1848 Салтыкова выслали в Вятку. Царскосельского выпускника, молодого дворянина наказали не столь строго: он был определен канцелярским чиновником при вятском губернском правлении, занимая затем ряд должностей, был и советником губернского правления.

Служебные обязанности принимал близко к сердцу. Провинциальную жизнь, в самых темных ее сторонах, хорошо узнал благодаря многочисленным командировочным поездкам по вятскому краю — богатый запас сделанных наблюдений нашел место в Губернских Очерках (1856-1857). Скуку умственного одиночества разгонял внеслужебными занятиями: сохранились отрывки его переводов французских научных трудов. Для сестер Болтиных, одна из которых в 1856 стала его женой, составил Краткую историю России. В ноябре 1855 ему разрешено было окончательно оставить Вятку. В феврале 1856 был причислен к министерству внутренних дел, потом назначен министерским чиновником особых поручений и командирован в Тверскую и Владимирскую губернии для обозрения делопроизводства местных комитетов ополчения.

Вслед за возвращением из ссылки возобновилась его литературная деятельность. Имя надворного советника Щедрина, которым были подписаны появлявшиеся в "Русском Вестнике" Губернские Очерки, сделалось популярным. Собранные в одну книгу, они открыли литературную страницу в исторической летописи эпохи либеральных реформ Александра II, положив начало так называемой обличительной словесности, хотя сами принадлежали к ней лишь отчасти. Внешняя сторона мира кляуз, взяток, злоупотреблений наполняет всецело лишь никоторые из них; на первый план здесь выдвигается психология чиновничьего быта. Сатирический пафос еще не получает исключительных прав, в духе гоголевской традиции юмор на ее страницах периодически сменяется откровенным лиризмом. Русское общество, только что пробудившееся к новой жизни и с радостным удивлением следившее за первыми проблесками свободы слова, восприняло очерки едва ли не как литературное откровение.

Обстоятельствами тогдашнего "оттепельного" времени объясняется и тот факт, что автор Губернских Очерков мог не только оставаться на службе, но и получать более ответственные должности. В марте 1858 был назначен рязанским вице-губернатором, в апреле 1860 переведен на ту же должность в Тверь. Параллельно очень много пишет, — печатаясь сначала в разных журналах (помимо "Русского Вестника" в "Атенее", "Библиотеке для чтения", "Московском вестнике"), а с 1860 — почти исключительно в "Современнике". Из созданного на заре реформ — между 1858 и 1862 — составились два сборника — Невинные рассказы и Сатиры в прозе. В них появляется собирательный образ города Глупова, символ современной России, "историю" которого Салтыков создал несколькими годами позже. Среди прочего описывается и процесс либеральных нововведений, в котором острый глаз сатирика улавливает скрытую ущербность — попытки сохранить в новых формах старое содержание. В настоящем и будущем Глупова усматривается один "конфуз": "Идти вперед — трудно, идти назад — невозможно".

В феврале 1862 впервые вышел в отставку. Хотел поселиться в Москве и основать там новый журнал; но когда ему это не удалось, переехал в Петербург и с начала 1863 стал фактически одним из редакторов "Современника". В продолжении двух лет помещал в издании беллетристические произведения, общественные и театральные хроники, письма, рецензии на книги, полемические заметки, публицистические статьи. Стеснения, которые радикальный "Современник" на каждом шагу испытывал со стороны цензуры, побудили опять поступить на службу. В это время наименее активно занимается литературной деятельностью. Как только главным редактором "Отечественных Записок" с 1 января 1868 стал Некрасов, сделался одним из самых усердных их сотрудников. В июне 1868 окончательно покинул службу и стал соруководителем журнала, а после смерти Некрасова — его единственным официальным редактором. До 1884, пока существовали "Отечественные Записки", работал исключительно для них. В эти годы созданы сборники Признаки времени и Письма из провинции (оба -1870), История одного города (1870), Помпадуры и Помпадурши (1873), Господа Ташкентцы (1873), Дневник провинциала в Петербурге (1873), Благонамеренные речи (1876), В среде умеренности и аккуратности (1878), роман Господа Головлевы (1880), книги Сборник (1881), Убежище Монрепо (1882), Круглый год (1880), За рубежом (1881), Письма к тетеньке (1882), Современная Идиллия (1885), Недоконченные беседы (1885), Пошехонские рассказы (1886). Знаменитые Сказки, изданные отдельной книгой в 1887, появлялись первоначально в "Отечественных Записках", "Неделе", "Русских Ведомостях" и "Сборнике литературного фонда".

После запрещения "Отечественных Записок" помещал свои произведения преимущественно в либеральном "Вестнике Европы". Насильственное закрытие журнала переживал чрезвычайно тяжело, в то время как его здоровье и без того с сер. 1870-х было серьезно подорвано. Неутомимо занимался редакционной работой, воспринимая писательство как важнейшее служение на благо современной России. Одно из его писем сыну оканчивается такими словами: "Паче всего люби родную литературу и звание литератора предпочитай всякому другому". В то же время мысль об одиночестве, "отброшенности" удручала его все больше, обостряя физические страдания. Последние годы были отмечены медленной агонией, но писать он не переставал. Умер 28 апреля (10 мая) 1889 в Петербурге и был погребен, согласно завещанию, на Волковом кладбище, рядом с И.С.Тургеневым.

В истории русской классической сатиры место Салтыкова-Щедрина уникально. Если гоголевский "смех сквозь невидимые миру слезы" смягчался лиризмом и широтой философских обобщений, то сатира Салтыкова — это прежде всего безжалостный бич, разящий врага наповал, прямолинейное развенчание, пафос отвержения всего "неистинного" и "подлого", исполненный высокой риторикой "громов" и "молний". Он наследовал скорее не Фонвизину и Гоголю, а Ювеналу с его знаменитым "негодованием", которое "творит стихи", и Джонатану Свифту, желчному скептику, сумевшему вскрыть порочность человеческого общества. Но если Свифт отказывал в праве на благородство людской породе в целом, то Салтыков в фантасмагорические, гротескные маски "угрюм-бурчеевых" и "органчиков" вырядил насельников почти исключительно "русского космоса", создал галерею типажей, воплощающих нравственное уродство и моральный надлом в России эпохи "великих реформ" и последовавших за ними "заморозков". Не все внимательные читатели принимали сарказм писателя. В его бичующем негодовании, вызванном болезнями национальной жизни, зачастую отказывались видеть корни искреннего страдания и любви — а усматривали лишь злобу и поношение Отчизны. В.В.Розанов даже писал, что Салтыков-Щедрин "как матерый волк, напился русской крови и сытым отвалился в могилу".

Двадцать лет кряду все крупные явления русской общественной жизни встречали отголосок в щедринской сатире, иногда предугадывавшей их еще в зародыше. Особенность литературного почерка писателя состояла в синтезе беллетристического вымысла с откровенной публицистичностью, художественных преувеличений, гротескной деформации контуров реальных явлений с прямыми филиппиками по поводу самых актуальных политических и социальных вопросов. С этим связано тяготение к жанру очерка, занимающему промежуточное положение между художественной прозой и газетно-журнальной статьей на злободневные темы. При этом он стремился к широким обобщениям, старался показать моральные язвы как характерные симптомы болезней русской жизни и потому соединял очерки в крупные циклы.

Зенита его творчество достигло в то время, когда завершился главный цикл "великих реформ". В обществе все резче заявляли о себе косность и плоды тихого сопротивления новаторским начинаниям: мельчали учреждения, люди, усиливался дух хищения и наживы. Орудием борьбы становится у Салтыкова и экскурс в прошлое: составляя "историю одного города", он имеет в виду и настоящее. "Историческая форма рассказа, — говорил сатирик в одном из писем, — была для меня удобна потому, что позволяла мне свободнее обращаться к известным явлениям жизни…". И все же "настоящее" для Салтыкова — это не синоним только сегодняшнего дня. В Истории одного города оно объемлет судьбу императорской, послепетровской России вообще, воплощением которой становится город Глупов. Деспотизм и самодурство властей предержащих в сочетании с раболепием и тупостью "широких глуповских масс" создают по сути страшный образ страны, над которой нависла едва ли не апокалипсическая тень неизбежного воздаяния.

В первой половине 1870-х писатель дает отпор главным образом тем, кто стремится противостоять реформам предыдущего десятилетия — завоевать потерянные позиции или вознаградить себя за понесенные утраты. В Письмах из провинции историографы — т. е. те, кто издавна "создавал" русскую историю, — ведут борьбу с новыми сочинителями. В Дневнике провинциала сыплются, как из рога изобилия, прожекты, выдвигающие на первый план "благонадежных и знающих обстоятельства местных землевладельцев". В Помпадурах и Помпадуршах "крепкоголовые" "экзаменуют" мировых посредников-либералов. Не щадит Салтыков и новых учреждений — земство, суд, адвокатуру, требуя от них многого, и возмущается каждой уступкой, сделанной "мелочам жизни". В пылу борьбы мог быть несправедливым к отдельным лицам и учреждениям, но только потому, что им всегда руководило высокое представление о задачах эпохи.

Ко второй половине 1870-х относится появление в его творчестве "столпов", "опор общества", отличающихся хищничеством и наглостью, как, например, становой пристав Грациапов и собиратель "материалов" в Убежище Монрепо. Печальны картины разлагающихся семей, непримиримого разлада между "отцами" и "детьми" (Больное место, 1879; Господа Головлевы). С особенным негодованием обрушивался сатирик на "литературные клоповники", избравшие девиз — "мыслить не полагается", цель — порабощение народа, средство для ее достижения — клевету на противников. "Торжествующая свинья", выведенная на сцену в одной из последних глав книги За рубежом, не только допрашивает "правду", но и издевается над нею, публично поедая ее с громким чавканьем. С другой стороны, в литературу вторгается улица "с ее бессвязным галденьем, низменною несложностью требований, дикостью идеалов", служащая главным очагом "шкурных инстинктов". Позже наступает пора "лганья", властителем дум является "негодяй, порожденный нравственною и умственною мутью, воспитанный и окрыленный шкурным малодушием".

Цензура и постепенное "завинчивание гаек" в русском обществе обусловили обращение к аллегориям и эзопову языку, который позволял практиковать "литературные дерзости". Салтыков выработал особую систему иронических иносказаний — своеобразный "эзопов тезаурус", первый в истории драматических отношений русской словесности с государственной цензурой свод устоявшихся понятий: "порядок вещей" — государственный строй, "сердцевед" — шпион, "фюить" — внезапная ссылка в отдаленные места, "пенкоснимательство" -продажное приспособленчество журналистов и т.д.

Фантастика и иносказание были соприродны художественному таланту Салтыкова-Щедрина. Потому вполне закономерно появление в 1883-1886 его знаменитых Сказок. На первый взгляд, они неприхотливы, ориентированы на простой и выразительный народный язык, но по сути достаточно далеки от фольклорных истоков жанра. Сатирик заимствовал у народной сказки лишь принцип антропоморфизации, то есть "очеловечивания" животных. Сами образы зверей и птиц, а также фольклорные сюжеты и мотивы он принципиально переосмысливал с целью создания грандиозной аллегории современной русской жизни в жанре своеобразной прозаической басни-фельетона. В сказках имперская табель о рангах замещена представителями зоологического мира, зайцы изучают "статистические таблицы" и пишут корреспонденции в газеты, медведи ездят в командировки и "наводят порядок" среди распустившихся "лесных мужиков", рыбы толкуют о конституции и ведут диспуты о социализме. Фантастическая костюмировка одновременно оттеняет отрицательные черты типов и подвергает их безжалостному осмеянию: приравнивание жизни человека к деятельности низшего организма задает повествованию уничижительный фон независимо от сюжета.

В то же время в лучших сочинениях развенчание сложно переплетается с неявно выраженным состраданием к тем, кого изъела нравственная ржа. В романе Господа Головлевы изображен процесс вырождения насельников дворянской усадьбы. Но с помощью нескольких лучей света, пронзивших глубокую тьму, перед читателями восстает последняя, отчаянная вспышка бесплодно погибшей жизни. В пьянице, почти дошедшем до животного отупения, можно узнать человека. Еще ярче обрисована Арина Петровна — и в этой черствой, скаредной старухе автор разглядел человеческие черты, внушающие сострадание. Он открывает их даже в самом Иудушке (Порфирии Головлеве) — этом "лицемере чисто русского пошиба, лишенном всякого нравственного мерила и не знающем иной истины, кроме той, которая значится в азбучных прописях". Никого не любя, ничего не уважая, он заместил "живую жизнь" хищным ханжеством с почти инфернальным привкусом мертвечины, выжигающим вокруг себя все. Но и он внезапно пробуждается и переживает ужас от осознания страшной пустоты в своей душе и мерзость поразившего ее греха. Глубинные смыслы художественных обличений в лучших произведениях Салтыкова зачастую связаны с введением в текст христианской символики, которая задает критерии оценок с высоты окончательной истины. Свой внутренний переворот Иудушка Головлев переживает в дни Страстной Седмицы и муки совести становятся его "крестным путем". А в Пошехонской старине отчаянию от торжества зла не дает окончательно победить человеческую душу упование на обетованную милость в жизни вечной.

Протест против "крепостных цепей" претворяется в зрелом творчестве в заступничество религиозно мотивированного гуманиста за человека с попранным достоинством, за сирых и убогих.

Немного найдется писателей, которые вызывали бы к себе у определенной части публики такое явное и упорное неприятие, как Салтыков. Ему выдавали унизительную аттестацию "сказочника", произведения называли "пустыми фантазиями", которые вырождаются порою в "чудесный фарс" и не имеют ничего общего с действительностью. Его низводили на степень фельетониста, забавника, карикатуриста. Некоторые критики уверяли, что у него нет идеалов, положительных стремлений. Однако все сочинения писателя объединяло столь существенное для читателя 19 в. "стремление к идеалу", который сам Салтыков в Мелочах жизни резюмирует тремя словами: "свобода, развитие, справедливость". В последние годы жизни эта фраза показалась ему недостаточной, и он развернул ее серией риторических вопрошаний: "Что такое свобода без участия в благах жизни? Что такое развитие без ясно намеченной конечной цели? Что такое справедливость, лишенная огня самоотверженности и любви"?

Краткая хроника:

1826, 15 (27) января. В селе Спас-Угол Калязинского уезда Тверской губернии родился Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин.
1826-1836. Детские годы провел в родовой вотчинеЮ где получил первоначальное домашнее образование.
1836-1838. Учился в Московском Дворянском институте.
1838. За отличные успехи переводится в Царскосельский лицей.
1840. Пишет первые стихи.
1841. В журнале "Библиотека для чтения" опубликовано стихотворение "Лира".
1844. Окончил Лицей, зачислен в штат канцелярии военного ведомства.
1847, ноябрь. Публикует рецензии на новые книги в журналах "Современник", "Отечественные записки".
1848, март. Повесть "Запутанное дело" опубликована в "Отечественных записках".
1848, апрель. Арестован, отправлен в Вятку.
1848-1855. Служит в Вятке.
1855. Освобождается из ссылки, причисляется к министерству внутренних дел.
1856, июнь. Женится в Москве на Елизавете Аполлоновне Болтиной.
1856-1857. В журнале "Русский вестник" публикует сатирический цикл "Губернские очерки". Подписался "Н. Щедрин".
1858. Назначен вице-губернатором в Рязань.
1860. Назначен вице-губернатором в Тверь.
1862. Уволен в отставку.
1862, декабрь. Входит в состав редакции "Современник".
1864. Выходит из состава редакции "Современника", назначен председателем Пензенской казенной палаты.
1866. Вступает в должность управляющего Тульской казенной палаты.
1867. Переезжает в Рязань, служит в качестве управляющего казенной палатой.
1868. Получает отставку.
1868, сентябрь. Входит в состав редакции журнала "Отечественные записки", возглавляемой Н. А. Некрасовым.
1869. В журнале "Отечественные записки" печатаются сказки "Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил", "Дикий помещик".
1869-1870. Публикует в "Отечественных записках" роман "История одного города".
1872. Родился сын Константин.
1873. Родилась дочь Елизавета.
1876. Возглавляет "Отечественные записки" в связи с болезнью Н. А. Некрасова.
1878. Утверждается редактором "Отечественных записок".
1880. Опубликован роман "Господа Головлевы".
1887-1889. В "Вестнике Европы" напечатан роман "Пошехонская старина".
1889, март. Резко ухудшается здоровье писателя.
1889, 28 апреля (10 мая). Смерть Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина.
1889, 2 мая (14 мая). Похороны на Волковом кладбище в Петербурге рядом с могилой И. С. Тургенева - по завещанию Салтыкова-Щедрина.

Хроники и романы:
Господа Головлевы
История одного города
Пошехонская старина
Убежище Монрепо

Сказки:
Пропала совесть (1869)
Верный Трезор (1885)
Дикий помещик (1869)
Карась-идеалист (1884)
Медведь на воеводстве (1884)
Орел-меценат (1884)
Премудрый пескарь (1883)
Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил (1869)
Самоотверженный заяц (1883)
Бедный волк (1883)
Здравомысленный заяц (1885)
Либерал (1885)
Коняга (1885)
Приключение с Крамольниковым (1886)
Христова ночь
Рождественская сказка
Вяленая вобла (1884)
Добродетели и Пороки (1884)
Обманщик-газетчик и легковерный читатель (1884)
Недреманное око (1885)
Дурак (1885)
Баран-непомнящий (1885)
Кисель (1885)
Праздный разговор (1886)
Богатырь (1886)
Ворон-челобитчик (1886)
Игрушечного дела людишки
Соседи
Деревенский пожар
Путем-дорогою

Рассказы:
Годовщина
Добрая душа
Испорченные дети
Соседи
Чижиково горе (1884)

Книги очерков:
В больнице для умалишенных
Господа ташкентцы
Губернские очерки
Дневник провинциала в Петербурге
За рубежом
Невинные рассказы
Помпадуры и помпадурши
Сатиры в прозе
Современная идиллия
Благонамеренные речи [1876]
Признаки времени и письма о провинции (1869)

*Детство писателя прошло в одном из наиболее глухих, малокультурных углов старой России.
*В самом центре города Твери, недалеко от набережной Волги, на тихой Рыбацкой улице стоит небольшой каменный особняк. В 1976 году к 150-летию рождения писателя здесь был открыт музей им. М.Е.Салтыкова-Щедрина.
*В 1996 г. на здании администрации г. Твери установлена мемориальная доска в честь знаменитого вице-губернатора.
*В ознаменование 170-летия со дня рождения учреждена областная ежегодная литературная премия имени М.Е.Салтыкова-Щедрина.

Дом жадности (фильм, 1933)
Иудушка Головлев (фильм, 1933)
Органчик (мультфильм, короткометражка, 1933)
Тени (фильм, 1953)
Смерть Пазухина (Фильм-спектакль Ленинградского Большого драматического театра им. М.Горького, 1957)
Как один мужик двух генералов прокормил (мультфильм, короткометражка, 1965)
Премудрый пескарь (мультфильм, короткометражка, 1979)
Оно (фильм по мотивам романа "История одного города", 1989)
История одного города. Органчик (мультфильм, короткометражка, 1991)