Время на часах показывает начало девятого, а я еще и половины из Серовских поручений не сделала. Ну чего началось-то у него опять? Нормально же общались.
Мне уже просто интересно взглянуть на ее ипотечника-папашу. А то список полученных угроз от этой семьи без его участия не полный.
При том, что у меня со смущением столько же общего, сколько у листка латука с канистрой моторного масла.
Быть милой — неблагодарный труд.
«Тiкай, Саня, тобi пiзда!» — раздается в голове голосом моей подруги Вики, переехавшей в Нью-Йорк из Киева.
Но даже у лучших из нас есть слабости.
— Секс из милосердия, сечешь? У всех он был и все про него знают.
— Прости, но я о таком не в курсе. Моя вагина та еще скупердяйка.
Вот грех похоти, пожалуй, признать стоит хотя бы просто для того, чтобы задержаться в аду. К черту рай, если здесь так хорошо.
— Тщеславие....Водится за тобой такой грех, Александра?
— Что за грех такой дурацкий, блин? — возмущаюсь я. — Какой человек в здравом уме не любит, когда его хвалят? Знаешь такую пословицу: «Доброе слово и кошке приятно»?
Это новые веяние в рядах адептов харассмента? Методично топтать женскую самооценку, чтобы жертва, потеряв гордость, сама избавилась от трусов? Не в мою смену, Сатана.
— Еще слово скажешь, дедуля, и я забуду про уважение к старости.
— А ты попробуй. Старость тебе таких пиздюлей навешает, что ты каждый Новый год при виде деда Мороза ссаться будешь.
Компания, в которую притащила нас Алена, понемногу начинает меня утомлять. Особенно метросексуал напротив, которого я поначалу приняла за гея, и который лапает Вику, параллельно потрахивая глазами мое декольте. Фу таким быть. Лучше бы оставался геем.
Тщеславные мальчики терпеть не могут, когда кто-то недооценивает их дорогие игрушки.
— в моем голосе столько сахара, что он просто обязан испортить говнюку зубную эмаль.
Вы бы могли продать свою сумку, — он едва заметно кивает мне на колени, где стоит черная Balenciaga. Он еще и в моде разбирается, не пойму? — Выручили бы за нее минимум тысяч сто.
— Алиэкспресс, сто юаней, — не раздумывая выпаливаю я.
Этот Серов как момолог ему столько молочных желез в жизни демонстрировали что такого разве наличием третьего соска можно удивить. Гад не так прост.
В этот момент раздаётся знакомый стук в дверь, который разительно отличается от заискивания, с которым обычно обычно скребутся другие сотрудники. Заморская коза посредством азбуки Морзе по ту сторону называет меня ублюдком
— Всем привет! — доброжелательно обвожу глазами сидящих и скромно занимаю свободный кусок дивана. Ответом становятся кило неприязни и литр ревности во взглядах сестер по оружию.
- Никогда не отказывайся от мужской заботы, малыш, — так ты избалуешь мужчин вокруг себя.
Сейчас я вдруг начинаю отчетливо видеть, что все, что я имею — какое-то сырое и недоработанное. Думаешь, что у тебя на стене висит картина, а приглядываешься — рамка без постера. И так во всем: квартира в элитном доме, но пустая; обед — это не обед, а бизнес-ланч; люди вокруг — не семья, а деловые партнеры; друзья… К счастью, друзья есть, но жизнь у них у каждого своя.
Жизнь меняет наши мечты и представления, и со временем заставляет понять, что ты имеешь право проживать ее сам и так как хочется именно тебе.
Мы в своих страхах большие эгоисты, даже к своим детям...
Отношения - это всегда упряжка, стопорится один, вынужден останавливаться другой...
Говорить правду не всегда просто, но разгребать последствия лжи гораздо сложнее...
Если честные слова могут быть кому-то приятными, к чему держать их в себе?