— Я померла или нет?
— Нет, — грустно ответил мужчина за столом.
— Почему? — спросила старушка с раздражением в голосе.
— Потому что некуда помирать. Вы тут рожать перестали, а мрёте как мухи. Тот свет нерезиновый, чтобы такое количество душ вместить. У нас последние пятьдесят лет перенаселение такое, что впору многоэтажки в раю ставить. За ад я вообще молчу. Котлов не хватает. Грешники по полгода своего котла ждут. Поэтому вам придётся ещё пожить. Надо ждать свою очередь, — сказал гость.
Легла в кровать. Сложила на груди руки. Закрыла глаза. Маргарита Павловна плохо представляла себе процесс добровольного умирания по причине «пора», но ведь и рождаться её никто не учил.
Смерть не шла. Не шёл даже сон. Маргарита долго ворочалась возбуждённая предстоящим событием перехода в иной мир.
В роду её все представительницы женского сословия дисциплинированно умирали в восемьдесят лет. Нарушать традиции Маргарита Павловна не собиралась, хотя и обладала неплохим здоровьем по меркам возраста, и предпосылок к смерти в данный момент не имела.
Именно идея Всеобщего Счастья, Равенства и Братства воздвигала баррикады и рыла окопы. Идея о Всеобщем Счастье - величайшая ошибка Мироздания. И ошибочно в ней именно вот это "Всеобщее". Счастье не может быть массовым. Оно должно быть тщательно подобранным по цвету, запаху, размеру, возрасту и вкусу.
У котов богов не было. Их никто не создавал по своему подобию, потому коты были бесподобны.
Запрет, который человек накладывает на себя сам – самый сильный. Никто его не может отменить, он меняет все в жизни человека. Иногда это на всю жизнь и даже на все жизни.
– Что ж, – ответил Кот, садясь и оборачивая лапки пушистым хвостом, – слушай, маленький человек. Сначала было слово. И это слово было КОТ. Оно прозвучало так громогласно, что покачнулись устои Великого Ничего, и Вселенная уже готова была зародиться. Потом возник свет. Он был яркий и пронзительный, как миллионы молний, как вспышка первородного большого взрыва, как…
– Это все произошло прямо сейчас? – ошеломленно спросил Домовой, нарушая вдохновенную речь Инспектора и выдергивая его из состояния «потока», в которое тот углубился по самые уши.
Кот вздохнул, принял притворно-смущенный вид и снова улегся.
– Прости, я просто в одной из прошлых жизней был Богом. Трудно перестать быть талантливым и творческим… все время тянет что-то натворить… не помогает даже перерождение.
– … Я привык смотреть смерти в лицо и не…
– В какое лицо? – Смерть вдруг повысил голос и в нем отчетливо зазвучало отчаяние. Резким движением он сорвал с себя капюшон. Под ним была пустота. – Посмотри на меня, маленький рыжий зверек! В какое такое лицо?? Мне даже лица не оставили…
– Так ты невидимый! – удивился Кот. – А зачем тебе тогда балахон?
– Я под ним голый, – уже спокойно, но не без горечи заметил Смерть.
– Ты под ним невидимый, – уточнил Кот.
– И голый!
Ну меня за такое и наказали. К тебе вот приставили. Сказали на кошках тренироваться…
– Не умру я от голода, – возразил Кот. – Вон дупло над верхней веткой. А где дупло – там гнездо. Наверняка яйца…
Тут рядом с балахоном появился еще один. Точно такой же, только меньше вполовину. Оба балахона принялись молча и пристально смотреть на Кота.
– Че это? – удивился Кот, пытаясь рассмотреть, что у балахонов под черными капюшонами. – Это Смерть яиц что ли?
Балахоны молчали так выразительно, что Кот смутился.
– Да ладно, чего вы? Не буду я есть яйца… Что я зверь? Детей есть…
– Домовой, а почему у меня дома нет духа очага и чего ты там еще дух?
– Не верит твоя хозяйка в домовых. Чудеса ведь тогда живут, когда в них верят. А если человек думает, что домовых нет, то их и нет.
Жизнь всегда оставляет отпечаток на лицах.
– А чем это от тебя так пахнет? – спросил он Домового, подавшись ближе.
Домовой отступил еще на два шага.
– Опытом вековым. И мудростью. – выдал он, несколько смутившись, но лихого вида не растеряв.
– Ты бы мудрость свою мыл, что ли. От ее аромата тут, наверное, все мыши подохли. – посоветовал Кот.
Надо же, приснилось такое… Он вздохнул, свернулся колечком и закрыл глаза. Надо думать о хорошем, тогда и сон будет хорошим. О сметане… О соседской Мурке… Нет, о сметане…
– Между прочим, для достижения любой мечты надо идти в спортзал. Вот, например, мечтаешь ты о красивом теле. Вперед, в спортзал… – продолжала Аллочка.
– Так уж и любой мечты? А если я мечтаю о любви? – не верила Юлька.
– Тебе какой мужик нужен? Хочешь красивого, здорового, сильного и чтоб на руках носил?
– Ага!
– В спортзал! Там у них среда обитания. А хочешь умного?
– Хочу!
– В спортзал! Любой умный мужик хочет быть здоровым, сильным и красивым.
– А если хочу богатого?
– В спортзал! Ибо на фига ты богатому, умному и красивому, если вместо талии у тебя экватор? А судя по твоему экватору, у тебя спортзала уже года три не было… К тому же если ты хочешь так много мужиков сразу: красивого, умного и богатого, то тебе явно понадобится выносливость.
Осень кружила в романтическом вальсе опавшей листвой. Осень – это время, когда зацветают листья. Осень – это тихое шуршание золота под ногами. У осени вкус облепихового чая и горячего яблочного пирога с корицей. Осень – это высокое небо и протяжный печальный птичий крик. И как бы нам не хотелось жить в вечном лете, именно в осени, в ее коротких днях, ее унылом монотонном дождливом стучании в окно, в тихих вздохах сонного кота на вашей подушке, в книге, которая не дает уснуть до утра и скрывается самая большая разгадка Мироздания: счастье – это просто… Не бойся, протяни руку и поймай свою волну.
Счастье – это очень тонко, хрупко, всепоглощающе, ярко и вкусно. А «Всеобщее» – это статистика или большие деньги, которые не имели ничего общего с счастьем.
Шальная мысль о Всеобщем Счастье посещала человеческие головы еще вначале сотворения. Мироздание выпустило эту мысль малым тиражом, просто ради эксперимента. Эксперимент не удался, так как Счастье никак не хотело быть Всеобщим и настаивало на собственной индивидуальности. Идею о Всеобщем Счастье из обращения изъяли. Однако, за короткое время своего существования, она научилась так мастерски прятаться за Всеобщим Равенством, не менее Всеобщим Братством и Повсеместной Демократией, что иногда попадает в головы людей в своем первозданном виде, и начинаются кровавые попытки причинить оптовое Счастье населению Земли.
«И был Кот. И создал Кот богов. Ибо нечего самому лапы напрягать, если можно поручить дела менеджеру. И создали боги землю и небо, день и ночь, всякую птицу и мелкого грызуна. Потом боги создали человека. Существо получилось неказистое и бестолковое. Но вполне пригодное, чтобы менять наполнитель в лотке и доставать котлеты из холодильника. И одомашнил Кот человека. И стал человек ухаживать за Котом и многочисленными потомками его. И стал он кормить кошек и лечить их, и обожествлять, и постить фотки их в соцсетях…»
Кошачья Библия книга «Начало всего», страница первая.
... человек не хомячок. Он не может жить в Колесе. Он рождается, чтобы стать звездой. Пережить яркую вспышку счастья и больше не возвращаться в этот мир, потому что его ждут другие. Человек приходит в Этот мир именно для того, чтобы научится быть счастливым. Пока этого не произойдет, каждая его жизнь будет одинаково крутиться.
Бывает так, что человек живет жизнь за жизнью, словно крутит одно и тоже колесо. А ведь так не должно быть. То есть не так должно быть.
Да кого вообще впечатляет скорость Света? Куда бы Свет не долетел, его там уже поджидает Тьма. Тьма всегда была быстрее Света. Она успевала к его прибытию отдышаться и сделать вид, что существовала тут всегда.
Вы слышали, как поют народные песни? Нет, не со сцены профессиональным артистом с фонограммой. Вы слышали, как поют народные песни в селах, станицах, аулах? Без музыки, только душой. Когда песня становится осязаемой и густой, и поднимается в купольно-звездное небо, заполняя собой все до горизонта. Когда тихий голос вдруг становится единственным звуком во Вселенной. Когда перестаешь слышать и видеть что-то еще, кроме этого глубокого течения и звучания. Когда погружаешься в историю песни и плачешь над печальной судьбой ее героя. Так поют из глубины души. И вплетаются в песню таинственные, мистические, древние силы рода.
Люди казались Коту странными существами. Например, они заводили себе богов. У котов богов не было. Их никто не сотворял по своему подобию, поэтому коты были бесподобны. В свою очередь коты не сотворяли себе богов по подобию, чтобы потом их бояться, что-то жертвовать и жить по законам, которые придумали боги, которых придумали сами коты, чтобы бояться и… Ну разве можно это вообще понять?
– Ну я и говорю – взятка. Дань то есть. Как тут это в ваше время называют? Мзда? Мздишь коту, чтобы не гонял?
– Мздю! – радостно согласился Домовой.