...мне хотелось уехать. Каждый день солнце садилось чуть раньше, и каждый день я чувствовал: зов тех дорог, тех тайных хайвеев становится чуть сильнее. Частично причину следовало искать в знаменитом географическом методе лечения жизненных проблем. Наверное, я уже убедил себя, что он мне поможет. Совершенно нелогичная, но мощная вера в то, что переезд все изменит к лучшему.
— Из больницы я вышел с намерением прямиком пойти на автовокзал и взять билет на сороковой автобус. — Это еще что? — спросил Джейк. — На сленге бродяг это автобус, который уезжает дальше других. Если ты купил билет до Фэрбанкса, штата Аляска, значит, ты едешь на сороковом автобусе.
«Ктo тaкoй cтрaнник? — cпрocил cебя Эдди, чтoбы тут же oтветить: — Челoвек, чей взгляд вcегдa уcтремлен зa горизoнт».
Могу сказать, что в своих странствиях, занявших у меня несколько последующих лет, я видел много удивительного и встретил множество хороших людей. Наверное, я бы оскорбил их, назвав нормальными или обычными, но такими они и были. И благодаря им я куда с большим уважением стал относиться к таким определениям, как нормальный и обычный.
Я хотел хоть с кем-то попрощаться, чтобы кто-то попрощался со мной. Когда мы говорим: «До свидания», — и нам говорят: «До свидания», — эти слова означают, что мы еще живы.
Ее звали Мать, ее рука качала колыбель. А рука, качающая колыбель, правит ми…
Потом он начал понимать: он так много пьет не потому, что не может обрести душевный покой. Причина выдавалась за следствие. Он не мог обрести душевного покоя, потому что слишком много пил.
— Вoзмoжнo, — пoвтoрил Рoлaнд. — Мoй cтaрый учитель гoвoрил, чтo этo единcтвеннoе cлoвo из тыcячи букв.
Дороги — caмый cильный нaркотик, кaкой только еcть на земле, a кaждая из них ведет к деcятку других.
Мнoгoе выглядит яcнее, кoгдa ocтaется в прoшлoм.
Если бы в жизни, как в детективном романе, не было случайностей и не происходило невероятных событий, пожалуй, на Земле было бы тише и скучнее. Но я убедился, что в реальности совпадение — скорее правило, чем исключение.
Щадить — удел сильных людей.
Жизнь - штука жесткая, Дэнни, ей на нас плевать. Не то, чтоб она ненавидела нас... нет, но и любить нас она тоже не любит. В жизни случаются страшные вещи, и объяснить их никто не может. Хорошие люди умирают страшной мучительной смертью и остаются их родные, которые любят их, остаются одни-одинешеньки.
Злість — чудове пальне, якщо її правильно рафіновано.
Не тот слепой, кто не видит, а тот, кто не желает видеть.
Еще одно открытие: льстить легко, стоит только начать.
– А что означает красная кнопка? – Все что захочешь, – говорит Фаррис. – И тебе обязательно что-то захочется, обладателю пульта всегда чего-то хочется. Это нормально. Желание знать и действовать заложено в человеческой природе. Любопытство и страсть к исследованиям, Гвенди! Одновременно и болезнь, и лекарство!
– Позволь мне представиться. Я Ричард Фаррис. А ты?.. Она колеблется, потом спрашивает себя: а что такого? – Гвенди Питерсон. – Ну вот. Теперь мы знакомы. Гвенди кaчaет головой. – Знaть имя – не знaчит знaть человекa.
Стремление узнавать и делать - это суть человеческой натуры. Исследование, Гвенди! Оно - и болезнь, и лекарство.
It’s the kind of morning that makes you wish death didn’t exist.
Знать имя - не значит знать человека
...как объяснить это внезапное богатство, можно придумать и позже, когда дело будет сделано. Может быть, она скажет, что нашла клад. Трудно поверить, но трудно и опровергнуть. (Хитрые планы шестнадцатилетних редко бывают продуманными до мельчайших деталей.)
... secrets are a problem, maybe the biggest problem of all. They weigh on the mind and take up space in the world.
Тайны - это проблема, может быть, самая сложная из всех проблем. Они давят на разум и занимают немалое место в мире.
Мнение, будто мальчики не обращают внимания на девчонок в очках, оно – только не говори папе, что я так сказала – вообще ни хрена не стоит. Мальчики обращают внимание на все, что носит юбку.