Наши слабости делают нас очень уязвимыми, знаете ли.
— Не каждая решится пожертвовать собой ради других.
— Боги каждому дают ту ношу, которую человек в состоянии вынести.
...правила для того и существуют, чтобы их выполнять.
— Лучше взрослеть, чем скатываться в старческое слабоумие!
...опасность надо встречать с открытыми глазами.
...настойчивость хорошее качество для носителя, но не для окружающих.
...с того, кому много дано, должно и больше спрашиваться, но по факту им многое спускается с рук…
- Дорогая моя, у кого сейчас чистая совесть?! Чистым нужно держать только то, что видно.
— Зачем пинать колесо? — удивилась Оленька, и даже Николай отвлёкся от попыток реанимации машины.
— Традиция, — пояснила я, недоумевая, откуда она вообще появилась в моей голове.
— А-а-а, — понятливо протянула Оленька. — Тогда, конечно, пинай, а то просто так Коля очень не любит, когда к автомобилю неуважительно относятся.
И она на полном серьёзе потащила меня из машины пинать колёса.
— О мёртвых говорят либо хорошо, либо ничего, — напомнила я.
— Если уж взялась цитировать классиков, приводи цитату полностью. Полностью выражение звучит: «О мёртвых говорят либо хорошо, либо ничего, кроме правды»
Я невольно заинтересовалась и внезапно представила картину, как у подножия трона толпится куча диких животных, отпихивая друг друга и стараясь усадить именно свою пушистую попу на императорское седалище. В моём воображении побеждал медведь и звучала странная знакомо-незнакомая фраза: «Господа, вы звери», приобретавшая в данном контексте куда более глубокий смысл.
Вовремя запущенный общий наркоз успокаивает не только пациента, но и нападающего.
Была бы юбка, а кто в ней, совершенно неважно.
— А куда она уехала, мне тоже нужно самому узнавать?
— А ты совсем не чувствуешь? — с жадным интересом спросил дед.
— Очень неопределенно, — с тоской сказал я.
— А почему Вальди не говорят, где его пара? — возмущенно сказала мама. — Это же издевательство! Он и так уже исхудал донельзя.
Начальнику департамента приказ я вручил в уверенности, что тот будет просто счастлив получить столь ценного сотрудника, но он посмотрел на меня несколько недоуменно, перечитал дедову записку еще раз и сказал:
— Не уверен, Ваше Высочество, что вам понравится работа шифровальщика.
— Шифровальщика? — удивленно спросил я. — Но это как-то не соответствует моей квалификации. Может что-то другое предложите?
— Приказ Его Величества, — пожал тот плечами. — Так и написано «для развития усидчивости, в случае отказа альтернативы не предлагать»
Она лукаво посмотрела на мужа и заулыбалась. Он взглянул на нее — и время для этих двоих остановилось. Для них, но не для меня, мое время немилосердно от меня сбегало, так что я безо всякого сожаления втиснулся между ними и сказал:
— Дорогие мои, я правда очень рад за вас. Но вы полюбоваться друг на друга можете и потом, без свидетеля в моем лице, а мое дело, оно совсем отлагательств не терпит.
— Глаз не сомкну, Ваше Высочество, — заверила она.
И взгляд у нее был такой честный и преданный, что я сразу понял — продрыхнет всю ночь без малейших угрызений совести. И вот как такой доверять можно? Она, видно, поняла, что меня не убедила, поэтому тут же попыталась перевести разговор.
— Ты изумительно пахнешь. Весной. Цветущей степью.
Я посмотрела на него с огромным сомнением. После дня скачки под довольно сильно греющим солнцем пахнуть я должна была чем угодно, только не цветами
Еще дедушка говорил "Закон нарушать иногда можно, нельзя - попадаться".
— Это вы зря, Филиппа, — пожурил Песцов. — В стане врага нельзя отвлекаться. Нужно внимательно смотреть и слушать.
— А мы были в стане врага? — удивилась я.
— Разумеется. Пение Свиньиной — изощрённейший вид пыток, к друзьям его не применяют, — убеждённо сказал Песцов.
— Её приятельницы так не считают.
— Ещё как считают, — не согласился Песцов, — просто боятся говорить. Вы же наверняка видели их лица, когда Свиньина завывала. Такой ужас не подделаешь. Да и какие это приятельницы — так, прилипалы к богатым.
Побег только начался, а я уже опасаюсь, что он никогда не закончится. Это не побег, это отползание какое-то. Я возмущённо посмотрела на Песцова, который тоже выглядел не слишком довольным. Наверняка предпочёл бы удобство поезда этим черепашьим бегам. И вокзал, как назло, совсем рядом.
А уж как они хранят и приумножают тайны, я уже узнала на примере Ксении Андреевны, которая считает, что чем больше человек разделили между собой секрет, тем он лучше хранится.
— Явные пороки куда лучше тайных, — отрезал Песцов. — Да и порок ли это? Любовь к противоположному полу естественна и ведёт лишь к росту рода человеческого.
— Дмитрий Валерьевич, — примиряюще сказала я, — существует теория, по которой мелкие неприятности разменивают одну крупную. Вдруг моё присутствие уберегает вас от чего-то страшного?
— Мне уже кажется, Анна Дмитриевна, что страшнее вас ничего быть не может, — огрызнулся он.