- Вина за междоусобную войну, - возразил всадник, - за бедствия, которые она приносит с собой, на совести тех, кто вызвал ее угнетением и беззаконием, а не тех, кто оказался в необходимости воспользоваться оружием, чтобы отстаивать естественные права свободных людей.
- Вы выдвигаете довод, который, в свою очередь, нуждается в доказательстве, - ответила юная леди. - Каждая из сторон готова настаивать на своей правоте, и поэтому виноватой нужно считать ту из них, которая первой схватилась за меч, - и при любой драке закон видит преступника в том, то первый прибегнул к насилию.
- Увы! - сказал всадник. - Если бы наше оправдание зависело только от этого, как легко было бы доказать, что мы проявили терпение, которое поистине превосходит возможности человеческие, и перешли к открытой борьбе лишь вынужденные неслыханным произволом. Но я заметил, - продолжал он, тяжко вздохнув, - что тщетно защищать перед мисс Белленден то дело, которое она заранее осудила...
Теченье наших дней непостоянно- Как облака, как волны океана, Как пляска листьев, сорванных с дерев Осенним ветром: то, рассвирепев, Он их закрутит вдруг, то подобреет, То ввысь взметнёт, то по земле развеет... На то же силы рока обрекли И нас - недолгих жителей земли. (В. Скотт "Певерил Пик")
Оглянитесь вокруг себя сколь немногие сохраняют до старости привязанность тех, с кем дружба соединила их еще в молодости! Источники наших общих радостей иссякают, чем дольше мы странствуем по земной юдоли, и мы высекаем для себя новые водоемы, к которым не допускаются первые спутники наших скитаний, — ревность, соперничество, зависть своим вмешательством отделяют их от нас, и под конец остаются лишь те, кто связан с нами более привычкой, нежели склонностью, более узами крови, нежели расположением, люди, лишь затем проводящие время со стариком, пока он жив, чтобы он не забыл о них, умирая.
Кто вредит или стремится тебе вредить? Только твой необузданный нрав! Каким опасностям бросаешь ты вызов? Только тем, которые сам на себя накликаешь.
Теченье наших дней непостоянно- Как облака, как волны океана, Как пляска листьев, сорванных с дерев Осенним ветром: то, рассвирепев, Он их закрутит вдруг, то подобреет, То ввысь взметнёт, то по земле развеет... На то же силы рока обрекли И нас - недолгих жителей земли. (В. Скотт "Певерил Пик")
Все можно забыть, кроме сознания утраченной чести и жажды мщения.
Минуты серьезной опасности нередко совпадают с минутами сердечной откровенности. Душевное волнение заставляет нас забыть об осторожности, и мы обнаруживаем такие чувства, которые в более спокойное время постарались бы скрыть, если не в силах вовсе подавить их.
Минуты серьезной опасности нередко совпадают с минутами сердечной откровенности. Душевное волнение заставляет нас забыть об осторожности, и мы обнаруживаем такие чувства, которые в более спокойное время постарались бы скрыть, если не в силах вовсе подавить их.
Когда учтивые слова прикрывают грубые поступки, они похожи на рыцарский пояс на подлом рабе.
Минуты серьезной опасности нередко совпадают с минутами сердечной откровенности. Душевное волнение заставляет нас забыть об осторожности, и мы обнаруживаем такие чувства, которые в более спокойное время постарались бы скрыть, если не в силах вовсе подавить их.
Можно ведь и языком убить человека, не только рукою... Словом, а не только ножичком...
Истина всегда торжествует над созданиями самого пылкого воображения
Глазу нужна перемена, но сердцу - никогда
Все мы склонны обвинять закон, если он причиняет нам горе
- Я сожалею, сэр...
- " Я сожалею", "я счастлив"... Эти слова, Фрэнк, в большинстве случаев значат мало или вовсе ничего.
В слепом себялюбии мы привыкаем считать все те дары, которыми балует нас жизненное благополучие, чем-то постоянным и неотъемлемо нам присущим, а после, как только, предоставленные собственным силам, мы увидим, как мало мы стоим, это открытие кажется нам невыразимо обидным.
"Не могу" - это, пожалуй, вежливей, чем "не хочу", но там, где нет на лицо моральной невозможности, эти два выражения для меня равнозначны.
Когда учтивые слова прикрывают грубые поступки, они похожи на рыцарский пояс на подлом рабе.
Когда учтивые слова прикрывают грубые поступки, они похожи на рыцарский пояс на подлом рабе.
— Слушай, Ревекка, — сказал он, — до сих пор я с тобой обращался мягко. Теперь я буду говорить как победитель. Я завоевал тебя моим луком и копьём, и по законам всех стран и народов, ты обязана мне повиноваться. Я не намерен уступить ни пяди своих прав или отказаться взять силой то, в чём ты отказываешь просьбам.
— Гордая девица, — с досадой сказал де Браси, — видя, что на все его изысканные любезности она отвечает пренебрежением, — гордая девица, я тебе докажу, что и моя гордость не меньше твоей. Знай же, что я заявил претензии на твою руку тем способом, какой наиболее соответствует твоему нраву. При твоём характере тебя легче покорить с оружием в руках, чем светскими обычаями и учтивыми речами.
В то время он грациозным движением руки пригласил её сесть. Так как леди Ровена продолжала стоять, рыцарь снял перчатку с правой руки, намереваясь подвести её к креслу. Но леди Ровена жестом отклонила эту любезность и сказала:
— Если я нахожусь в присутствии моего тюремщика, сэр рыцарь, — а обстоятельства таковы, что я не могу думать иначе, — то узнице приличнее стоя выслушивать свой приговор.
«Но если трогательность нежных слов
Не может вас ко мне расположить,
Тогда — как воин, а не как влюблённый —
Любить меня вас я заставлю силой.»
Два веронца
Всякая искорка жизни - от Бога: и та , что теплится в мужике, и та , что теплится в государе.
Вы молоды, но у вас достаточно опыта, чтобы знать, что порой даже разумные просьбы становятся опасными и неразумными из-за формы, в которой они изложены или предъявлены.