Дерзость – лишь четкая формулировка мысли, без толики лжи
– И вообще, я врач. У меня мат входит в базовую профессиональную комплектацию…
То, что сейчас звучит как чушь и бред, завтра может стать как твоим позором, так и новым течением в философии.
смотришь на такого «мальчика» и даже не сомневаешься: его не произвели на свет родители, а нашли. В капусте. Поздней осенью. Да к тому же и с отмороженными мозгами.
лучше маленькая помощь, чем большое восхищение
И с каждым днем его храп становился все громче и заливистее.
надзиратели, в отличие от садоводов, побегам не рады.
ей предстояло сесть на вынужденную диету. Причем та обещала быть пожёстче, чем у иного дракона с приступом гастрита, который вынужден есть только рыцарей-вегетарианцев и обезжиренных принцесс.
Я решила, что если быть умной и осведомленной не могу по техническим причинам, то почему бы не побыть озабоченной? А уж собственным здоровьем или желанием выскочить замуж – не суть важно !
Я, откинувшись на подушки, всем своим видом говорила: «Давайте скорее спрашивайте, что вам нужно, и уходите, у меня скоро по графику сердечный приступ».
Нанести травму средней степени тяжести можно и тупым вопросом. И не только психике. Главное, получше рассчитать удар и верно зарядить картечь из пауз-запятых.
Подруги вздохнули, каждая думая о своем великом, вечном и почти недостижимом. Смерть – об отдыхе, Паника – о тонкой талии и о том, можно ли считать, что ты не нарушила диеты, съев три куска торта, при условии, что хотела вообще-то сожрать все пять?
– У драконов вообще совесть есть? - задала я риторический вопрос.
– Есть, - неожиданно ответил кинжал. – Просто эти гады крылатые те еще скопидомы,и они ее экономят.
А я подумала: если так, то мне достался самый береҗливый из них!
Я не говорила, что у меня клаустрофобия? – выпалила я, прикидывая, как бы мне удрать отсюда. Ну или атаковать. Хотя бы словесно. Пока мне не начали убивать.
– Здесь нет замкнутого пространства, – прищурившись, отозвался оборотень, пристально глядя на меня и не давая сбить себя с толку.
– Зато в гробу, в гробу есть. И очень замкнутое! А с такой стажировкой домовина мне будет обеспечена!
Ты мне уже все объяснила, – в голосе оборотня послышалось рычание. Недвусмысленное такое, из серии: ты либо права, либо беззвучна и жива.
И я посчитала, что лучшее для меня сейчас – это обогатиться. Причем сразу золотом. Ведь именно к нему, как известно, приравнивают молчание
Внешность единоличного правителя местной лаборатории идеально подходила для должности главного казначея. Потому как, случись последнему пуститься в бега, ориентировку писать на такого было бы одно удовольствие. Столько особых примет… Это и идеально лысая, как коленка, голова, и белоснежные пышные усы с кустистыми бровями, и бородавка, опять же, на кончике носа. А пергаментная, сморщенная, словно кора столетней липы, кожа?.. А хромота? И радикулит, напоминавший о себе Хуку едва ли не чаще, чем рудничный кашель, душивший старика?.. Ах да, самая главная черта в облике моего коллеги – это характер. Стальной. И дабы оный не подвергался коррозии, магистр Хук его регулярно протирал. Чистейшим спиртом. Изнутри своего организма.
Я стояла в новеньких, еще жёстких от фабричной глажки штанах и куртке и чувствовала себя, мягко говоря, странно. Говорят, что дизайнеры женской одежды создают ее с таким расчетом, чтобы в получившемся образе всегда имелось специальное место для бросания нескромных мужских взглядов. Декольте там, или длина юбки…
Так вот, разработчики моей униформы не стали мелочиться. И это «специальное место» было везде: от обтягивающих мою… кхм, пусть будет бедра брюк до выразительно потрескивающих пуговичек рубашки на груди.
А ведь я попросила свой размер! И именно он был указан на бирке. И длина – ровно моя, но вот объем… Он оказался исключительно мужским. Хотя гоблин-кладовщик с пафосом заявил, что форма универсальная! Причем вручил мне комплект с так гордостью, словно это было минимум знамя. Еще и добавил:
– Смотри, стажер, не посрами возложенных на тебя одежд!
И вот сейчас, глядя на расходящиеся на груди пуговицы, поняла: посрамлю. Обязательно. Как выйду отсюда, так и начну…
– Адептка Кейси Даркнайтс! К ректору! Срочно!
Тело отреагировало на команду быстрее заспанного мозга. Миг – и я была уже на ногах в помятом дорожном платье, с всклокоченными волосами, готовая сражаться, убивать, колдовать, притвориться трупом, перекупить дракона на лету, продать горящую хибару гномам по цене замка, выдернуть перо из жопы феникса… – в общем, что угодно в зависимости от ситуации. Потому как если в темной академии адепта вызывал к себе ректор, это означало одно – покой. Который будет весь твой. Причем вечный. Если не явишься на порог ректорского кабинета, пока горит лучина. Поэтому студиозусы Трейгорской магистерии если что-то и делали в обход устава темной академии, то исключительно тихо. Даже если до основания взрывали башню восточного крыла… Ни один тогда не попался!
- А сколько моих талантов закопал брак : пение, рисование, вышивка. Зато я научилась готовить и отлично материться.
Спустя совсем немного времени Линдси протянула мне пузатую кружку, пахнущую летом и цветущей липой.
- Это особый сбор. По бабушкиному рецепту. Ба говорит, что он умиротворяет и придаёт сил ничуть не хуже, чем ромашковый настой, который пьёшь из черепа своего врага...
За возможность нормально выспаться я сейчас была готова убивать... И мы ещё посмотрим, кто ляжет : я - в свою кровать или этот тип - в гроб!
Нет, я понимала, что каждая уважающая себя тёмная должна прожить эту жизнь так, чтобы все у гроба дружно воскликнули : "Наконец-то!" Но мне казалось, что я для этого ещё недостаточно постаралась. Не успела достать до печёнок ещё многих и многих..
Есть в жизни такие мгновения, которые нельзя предугадать, подстроить, просчитать... Их можно лишь прожить.
- Я знаю заклинание, чтобы волосы стали послушными, - с мрачным видом, словно предлагала мне сдохнуть, произнесла соседка.
- В смысле, чтобы они выполняли команды сидеть, лежать или разойтись с моей головы?
- Добро? Этого слова нет в моём словаре. Зато есть "взаимная выгода".