Противостояние

Бедные советские люди. И диалектику-то они учили не по Гегелю, и с родной историей знакомились по Пикулю, и об евразийстве узнавали от Семенова.

Семенова жалко. Ведь отличный беллетрист, хорошо строит сюжеты, персонажей выписывает не настолько искусно, но тоже неплохо. Нет, Достоевский жить спокойно не дает, все хочется не просто (ха, разве ж это «просто»!) пристойный детектив сделать, хочется и в философию, и в психологию, и язвы общества поразвенчивать. А получаются пафосные интеллигентствующие разговоры на кухне. Совсем немного добавить — и Васисуалий Лоханкин. А еще в книге много эпизодов-проговорок страхов и иллюзий немолодого мужчины. Каждый раз, когда я встречаю подобное не в «исповедальной прозе» или мемуарах, становится как-то неловко, будто в замочную скважину подглядываю.

Без этих псевдомудрствований получился бы крепкий детектив — в его советском изводе. Преступник известен с первой страницы — разумеется, маньяком-расчленителем мог быть только бывший власовец. Интересно, сколько бы еще «власовско-преступная» карта разыгрывалась в отечественных детективах, не исчезни Советский Союз? Но побегать за преступником пришлось изрядно, по всей карте помотались. Саспенс умеренный, подробностей быта и нравов для внимательного — и интересующегося — читателя хватает. В общем, даже очень неплохо (любитель советских комедий тут считает аллюзию на «Самая обаятельная и привлекательная». Она неслучайна).

Отличное завершение цикла. Действительно, настоящее противостояние.
В этот раз Костенко столкнется с настоящим зверем. У него прекрасная выучка, он не знает жалости, расчетлив и холоден. Знает как использовать человеческие слабости, при этом в себе их задавив. Человека из него выдавливали постепенно. И Семенов это мастерски показывает. Не просто так его на обучение взяли.
Как всегда будут вопросы без ответов, измерение покупок в продуктах, при этом ловко обходя политику. Но основная тема, кроме детективной, это военные преступления. Кто-то потерял сына и доживает в полупустой деревне, с клеймом, что, возможно, сын сбежал к немцам. А кто-то, служа в РОА и совершая диверсии, получает пенсию в валюте и прекрасно живет.

Пятилетку - в три тома, Книжное государство, Книжное путешествие, Собери их всех!

Даешь больше читателей!

Как ни странно, давно пылившийся на полке советский детектив, стал для меня открытием!
Обернулся напряженным психологическим триллером, по эмоциональности и изворотливости сюжета не уступающим историям Стивена Кинга или фильмам с Аль Пачино!

Две сюжетные линии постепенно сходятся. Первая - обычная сначала уголовщина, ну убийства, ну следователь...
А вот вторая - интереснейший исторический подтекст, связанный с окончанием ВОВ и боями за освобождение Польши и Чехословакии, где появлялись специально обученные диверсионные группы Гитлера, состоящие из бывших власовцев и тюремных заключенных, переодетых красноармейцами. Преступления прошлого тянутся в настоящее и вырисовывается убийца.

И вот здесь мои аплодисменты, браво! Такого МОЩНОГО психологического портрета отрицательного героя я не встречала давно! Проглядывает такой край звериной натуры, что появляется страх - страх человека, опасного, натренированного, безжалостного. Эмоции на грани отвращения подлостью и предательством и восхищения умом и силой!

Весь процесс чтения - наблюдение за интеллектуальным поединком двух проницательных и изворотливых умов - преступника и следователя, которые стоят друг друга.

Один небольшой минус - я не прониклась моральными сентенциями положительного героя о духе времени. Ну и ладно! Обязательно буду смотреть сериал по книге с любимыми Басилашвили, Садальским и Юрием Кузнецовым.

Автор включил в эту книгу две параллельные сюжетные линии. Мы расследуем преступление, совершенное где-то в 70-80 годах, и в то же время обращаемся к прошлому преступника, а следы его ведут в военные годы, к военнопленным 41, к власовцам, к абверу, к немецким провокациям.
Современная (на тот момент) сюжетная линия дала автору возможность вскрыть некоторые проблемы советского быта и продемонстрировать методы работы милиции. Например, по полусапожкам, найденным на трупе, удалось установить (вернее, подтвердить предположение) личность покойной. Потому что: можно запросить фабрику когда и куда поставлялось, потом запросить распределяющий центр нужной области, потом близкий к дому потенциальной жертвы магазин, а потом найти ту продавщицу, которая продала их ей из-под полы, потому что официально их на прилавок не выкладывали!
Или же политкорректный доклад моряка дальнего плавания: тогда ж в Белоруссии был голод, т.е. нехватка некоторых высококалорийных продуктов.
Или попытка грузин получить со склада в Москве уже выписанную их начальством лабораторию для печати цветных фотографий - то нач. склада в отпуске, то бухгалтер, то и вовсе начальство сменилось и требует все визы заново получать …
Бывали и грустные моменты про братство народов. Ведь жители страны тогда действительно воспринимали Советский Союз как единую семью. И если еще можно как-то понять радостный выход из Союза прибалтов, то поведение грузин удивляет, но больше всего, конечно, расстраивает ситуация с Украиной, потому что грузина от русского отличить легко, а кто отличит русского, белоруса и украинца?
Линия, тянущаяся из сороковых годов, позволила автору поподробнее обсудить власовцев с точки зрения общей политики Гитлера. Какие надежды он на них возлагал? Что они оправдали, а что нет? Почему он ставил их на оборону именно в определенные города? Конечно, это только предположения, но подкрепленные обдуманной логической цепочкой. Какой бы сюжет не описывал Семенов, он не забывает посмотреть на дело шире, с общеполитической точки зрения. Этим и ценны его произведения, и увлекательным сюжетом, и глубиной.
Кроме того, в данном произведении у нас не рядовой преступник, не мелкий бандит или сорвавшийся безжалостный уголовник - все равно на вышку уже набрал и вообще, “однова живем”. Перед нами человек, прошедший определенную подготовку в немецких военных школах, где он учил не только приемы рукопашного боя, но и возможность вступить в интеллектуальное сражение: как замести следы, когда надо поспешить, а когда лучше выждать. Это и тактик, и стратег уголовного мира. И преступления, которые он совершает, по тем временам беспримерно жестокие. Это в наше время разделать трупы, чтобы легче было вынести их из квартиры и спрятать, стало практически обычным делом, и этим занимаются уже не только алкоголики, пришившие дружка по пьяни, но и историки таким же образом сводят счеты с подругами. В то же время дойти до такой дикости, в глазах советского человека, мог только безжалостный волк, не имеющий с людьми ничего общего. Ну, а сам преступник, вероятно, мыслил вполне рационально. Он не был маньяком, а просто усложнял опознание трупа, лишая его головы и конечностей, с которых можно взять отпечатки. Увы, одинаковый почерк преступлений подвел его. Именно из-за такого расчленения и смогли связать воедино два преступления, между которыми было несколько десятков лет разницы. А дальше уже сработала дисциплина и налаженная сеть по стране, с возможность послать запрос и отовсюду получить ответ. И, конечно, голова следователя, потому что прежде чем послать запрос, надо понимать, о чем спрашивать.

Наверно, одна из первых советских книг-детективов о маньяке-расчленителе. Однако в советское время, очевидно, тема бы просто не прошла. И поэтому Юлиан Семенов придумывает своему злодею власовское прошлое, и впихивает историю в привычную канву охоты за нацистским преступником-замаскированным шпионом. Однако уши торчат (и в экранизации это видно наглядней, чем в книжке, недаром кинокритик Роман Волобуев сравнивает фильм с Басилашвили с "Твин Пиксом").
Причем фильм, признаюсь, у меня не пошел - я ничего не могла понять в нем, голова шла кругом, действительно, какой-то артхаус. Решила прочитать исходный текст и попробовать посмотреть еще раз.
Исходная книга действительно увлекательная. Семенов нанизывает сцену за сценой, персонажи все очень сочные. Прочитала с удовольствием, попробую сейчас фильм еще раз посмотреть.
(С "ТАСС уполномочен заявить", кстати, наоборот - фильм увидела раньше книги, и он ее при прочтении весьма расцветил).