- Пылай так ярко, как только можешь. Дерись, лги, улыбайся, люби, иди к своим целям любой ценой. Тебе будут говорить, что ты должна делать и кем должна быть — не слушай. Где нужно уйти — уходи. Где нужно предать — предавай. Но не себя. Главное — не себя. Ни одна великая цель не стоит того.
— Вы с ним точно не истинные? Ментальная связь на высоте!
— Нет, просто долго служим вместе при дворе, — сказал Ар спокойно, — Это в некоторых смыслах похуже, чем пройти под руку тюрьму, брак и армию.
Шу благодарно покосилась на волка и кивнула. Она знала, у этого клана принято относиться к самкам и их психическим отклонениям с уважением вне зависимости от обстоятельств и личных пристрастий.
последние пару тысячелетий драконы рьяно работали над своей репутацией существ цивилизованных, принцесс не ворующих и инстинкты сдерживающих.
— Как говорит моя пятая жена, в нас тонкости, как во вьючной улитке.
— А сколько у тебя было жен? — заинтересовалась Шу. Натан фыркнул.
— Почему было? Есть. Шесть, в разных городах на тракте.
Наблюдая, как она постепенно поднимается, затапливая комнату, Шу подумала, что это решение прочно заняло пъедестал самых самоубийственно-глупых, потеснив даже прогулку в нижнем белье по портовому кварталу. И это при том, что в этот раз она не пила!!!
Шу благодарно покосилась на волка и кивнула. Она знала, у этого клана принято относиться к самкам и их психическим отклонениям с уважением вне зависимости от обстоятельств и личных пристрастий.
Ар считал торжественные лобызания чужих ладоней в неимоверных количествах действом унизительным и как минимум негигиеничным — ему не хотелось даже думать о том, где могли побывать ручки придворных дам.
С врагами, искавшими мальчишку — таковые и впрямь были — дракон поговорил тоже, в своей любимой манере: настолько, насколько можно болтать с горстками пепла.
Вообще, вопреки мнению большинства драконов, считающих своего серого собрата редкостно занудным сухарём, сам Ар склонен был считать себя личностью эксцентричной и творческой. Просто, обычной для него формой истерики было молчание, а творчество реализовывалось в длинных и причудливых рядах цифр. Именно потому эти самые цифры были лучшим способом для того, чтобы выместить злость.
Большую часть своей трехсотлетней жизни она провела, наемничая на тракте и попеременно то охраняя кого-то, то убивая, то совмещая эти два увлекательных процесса.
"Однажды ты встретишь истинного, и он будет любить тебя не за что-то, а просто так, потому что ты есть. Не соглашайся на меньшее"