Прохладные ночи сентября осыпали лёгким золотом верхушки деревьев. Бирюзовые краски неба в этом удалённом от мирской суеты краю, становились с каждым днём осязаемо ярче и прозрачнее. Лёгкие быстрые воды реки потемнели и успокоились. Полуденное солнце ещё сохраняло память о жарком лете, но холодное дыхание ранних вечеров неумолимо напоминало о наступлении осени.
-Алло, кто это? - если бы я знала, как этот звонок перевернет мою жизнь, разделит на "до" и "после". -Алло, девушка. Меня зовут Андрей. Ваши родители попали в аварию. Я ехал сзади. Взорвалась цистерна с бензином. Водитель погиб сразу, пассажир смог выбраться. Скорая приехала через пятнадцать минут. Повезло. На "пассажирском" сидела мама.
Женщина взяла на воспитание нескольких ребятишек из детдома, при том что у неё уже есть трое своих. Она хотела большую, дружную семью, но упустила из виду, что каждый ребёнок — личность, требующая внимания, и у каждого есть свои серьёзные проблемы. Повесть может быть интересна тем, кто на своей шкуре познал так называемые «неприятности в школе» и «непонимание родителей».
Уже несколько часов Егор Павлович Венедиктов сидел в своем купе и томно смотрел в окно. За ним то и дело пролетали деревья, кустарники, редкие деревенские жители и их покосившееся за долгое время дома. С одной стороны он был до мозга костей городским малым, но насколько, же прекрасен был вид за окном, насколько он был глубок, но в то же время насколько он бьющий будто бы в самое сердце, грустный и упаднический.
Однажды зимним вечером в трактире на Побережье завязался разговор о Драконе и сокровищах которые он охранял. Погода выдалась особенно неприветливая. За дверью бушевал ветер, волны пенились на берегу, над морем неслись тяжелые мокрые тучи. Наступали холодные, хмурые сумерки; на улицу никто не совался, трактир пустовал. Обычно, даже зимой, от шума здесь можно было оглохнуть. Большой стол напротив огня облепляли завсегдатаи и проезжие - те кто жил в городе наверху, и те кто причаливал к пристани...
- Ну что же, начнем. Как себя чувствуете? Беспокоитесь? - Нет, с чего бы. Просто не выспался. - Ну, это понятно, это понятно... Имя... Фамилия... Статус... Хм. Хороший статус. С родителями повезло, главное. Просто праведники. Не пили, не курили, не кололись, с кем попало не это самое, а вы... Сколько вам лет? Тридцать. Жили, жили - и на тебе. Вам ведь еще пятнадцать лет осталось! С таким статусом, с таким здоровьем, с таким коэффициентом!
Чу был в злобном отчаянии. Он перепробовал все средства, но Старый тигр не выходил. Сколько в пещере запасов? За пять ночей, которые Чу караулит зверя, тот должен всё съесть. И выйти за новой дичью. Но Старый тигр не выходил. Бу и Ку знали что делали, когда подстрекали Му потребовать голову Старого тигра. Чу отчаялся так, что был готов лезть в пещеру, хотя это значило смерть.
Вылетаю из подъезда, здороваясь с отдыхающими после похода за продуктами мамочками на лавке. Плечо оттягивает старый рюкзак, а в нём - удивительные для мамочек (и вообще - для кого бы то ни было) вещи. Например, настоящий крысиный череп. Кулёк с косточками от персика - они стукаются с сухим звуком, когда я перепрыгиваю через бордюр. И ещё много чего интересного. Витька ждёт за гаражами, там, где стальные жуки важно вползают в лес и металлическими рогами вспарывают матушку-землю. У Витьки...
В нашем отделе запуска импортного оборудования работали опытные специалисты от 35 до 45 лет. Это были высокообразованные, начитанные мужчины. Общение с ними было интересным. У всех были семьи, дети. Обеспечивали мужья своих жён хорошо. В электронной промышленности ставки были высокие, а в нашем отделе - ещё выше. Так что хватало денег не только на жизнь, но и на многое другое.
И лишь, когда это кольцо зашевелилось, до Агнесс дошло, что перед ней дракон. А уж когда из-за колонн вынырнула украшенная рожками и ослепительно сверкающая золотом огромная змеиная голова с круглыми зелеными глазами, сердце несчастной девушки ухнуло вниз. Никогда ещё Агнесс не было так страшно.
Эмили молода, красива и успешна. Недавно переехав в Нью-Йорк она строит карьеру в модном журнале. Но однажды находит письмо с угрозами и требованием перестать встречаться с женатым мужчиной. И жизнь Эмили рушится как карточный домик. Она оказывается на грани увольнения, ее парень явно что-то скрывает, а добродушные коллеги превращаются в коварных завистников. А еще убийца — делает последнее, справедливое предупреждение.
Маленькая девочка со взглядом волчицы. И сотрудник службы спасения, и офицер из полиции, и журналистка — все восхищаются храбростью юной Сьюзи. Но они еще не знают что ее стойкость — это не только генетика. Жизнь малышки давно превратилась в настоящий ад.
Семь утра. Просыпаюсь от шума за стеной - трубы Иерихона? Грабители? Бежать, спасаться, куда? В панике подскакиваю на кровати, прихожу в себя - нет, нет, это всего лишь Марсия, моя свекровь. Даже не знаю, что хуже.
Однажды знойным летним днем все металлические предметы во дворе сошли с ума. Закружилась в воздухе посуда, взлетели ввысь урны, заплясали качели… Ножницы разрезали поясок халатика разведенной Зиночки. Вилка с тыла атаковала пенсионерку… Что за нечистая сила здесь разгулялась. А может, виновата любовь?
Он достал его на пикировании, зайдя сверху и сзади-слева, и почти в упор жахнул изо всех стволов. Строенные трассы хлестнули по жёлтому капоту и плоскости, аккурат по паучьей свастике (1). Проскочив над финном, Стас собрался уйти на вираж, как вдруг по машине снизу заколотило. "Киттигавк" (2) затрясся, словно на булыжной мостовой, и Стас, опрокинув машину, по широкой дуге пошёл вниз.
Артём вяло ворочал ложкой в тарелке. Soup a l'oignon! Со вкусом луковой икры из какой-нибудь вшивой "Семёрочки". Настроение было супу подстать, таким же мерзким. Артём откинулся на плетёную спинку и тоскливо огляделся. Народа в "Тенях" было мало, но троица, однозначно - американцев, сидевших у стеклянной стены, аккурат на фоне опостылевшего Эйфеля, выбешивала до изжоги. Педики крашеные... Мля... Американы скалились и угощали друг друга с ложечек каким-то шоколадным десертом. Словно мухи...
Лес горел. Двух часов хватило, чтобы зарево распространилось до самого горизонта, затмив собой потускневшую Луну и звезды. Вековые сосны полыхали, как спички, и помогали огню двигаться все дальше к нагорью. К утру от бывшего национального парка останется лишь смрадный дымящийся пустырь, но пока это бедствие только набирало силу, грозя каждому, кто не успеет сбежать, неотвратимой и мучительной смертью.
Туман над великой рекой уже рассеялся, когда рощу из акаций и тамарисков пресекла торопливая тень. Спустившись с пригорка и осторожно пройдя сквозь заросли колючего кустарника знакомой тропой, Тальхеп осмотрелся. Вокруг галдели потревоженные птицы, роились мириады мошек и москитов, но смуглому мальчишке в одной набедренной повязке все было нипочем. Туман над великой рекой уже рассеялся, когда рощу из акаций и тамарисков пресекла торопливая тень. Спустившись с пригорка и осторожно...
По условиям нависшего над ним подлога, он не мог уехать куда-нибудь. "Куда-нибудь" - самое лучшее понятие в его восприятии. Ему все ровно куда, только бы с размахом разменивать большое пространство, - видеть бескрайность. Стас жил в деревянном расколовшемся дачном домике, оказавшемся над глубокой земляной трещиной, после последнего движения прибрежных грунтов в районе Дачи Ковалевского. Щели в невысоких дощатых стенах домика почти повторяли раскол земли. Он заткнул их всевозможными тряпками,...
Жена его Пересветом называет, потому что только ночью работает, - он ночной таксист. Таксист скомкал в кулаке комок бумаги, на котором были написаны цифры его ушедшей с вечера и до утра жизни, положил в карман высчитанную "кастрюлю". Глаза устали смотреть на мутное волнение брызжущего начала дня. Струи воды, стекающие с густовершинных яворов и стёкол машины, излишне утомляют состояние ночника. Ждёт последнего клиента лично отработанной смены.
Да, Макс далеко не самый примерный сын: оценки надо бы подтянуть, с преподами вести себя чуть менее дерзко. И угораздило же в последний день учебы попасться на глаза классухе, когда курили с пацанами за школой, отлынивая от уборки территории. Но сослать его на три месяца в деревню к бабке — это уже чересчур!
Дюше шесть лет, - скоро будет. Он уже большой мальчик, а его сестричка совсем маленькая, ей только полгодика. И ещё он потому большой, что каждый третий день по очереди ходит в молочную кухню за детским питанием. Молочная кухня поставлена аж в середине села, возле главной колхозной конторы. Он носит молоко и горячую манную кашу сестричке, и ещё двум крохотным девочкам - Машеньке и Лиле. Они пищат в соседних дворах, у них есть бабушки, которые тоже в другие два дня забирают питание для...