Цитаты
266245
«Никто не выше работы».
Для Шаола Вэстфола всегда была важна преданность, сила и звание капитана королевской гвардии. Но всё изменилось после того, как стеклянный замок был разрушен, его люди были убиты, а король Адарлана не нанёс ему последний удар, но сломал тело. Единственный шанс на восстановление ― легендарные целители Торре-Кэсме в Антике ― могущественной империи южного континента. И, учитывая что на родном континенте над Дорином и Аэлиной нависает война, Шаол и Несрин должны убедить правителей Антики союзничать...
Сметливый ум спасает жизни намного чаще, чем магия.
Для Шаола Вэстфола всегда была важна преданность, сила и звание капитана королевской гвардии. Но всё изменилось после того, как стеклянный замок был разрушен, его люди были убиты, а король Адарлана не нанёс ему последний удар, но сломал тело. Единственный шанс на восстановление ― легендарные целители Торре-Кэсме в Антике ― могущественной империи южного континента. И, учитывая что на родном континенте над Дорином и Аэлиной нависает война, Шаол и Несрин должны убедить правителей Антики союзничать...
«История пишется победителями».
Для Шаола Вэстфола всегда была важна преданность, сила и звание капитана королевской гвардии. Но всё изменилось после того, как стеклянный замок был разрушен, его люди были убиты, а король Адарлана не нанёс ему последний удар, но сломал тело. Единственный шанс на восстановление ― легендарные целители Торре-Кэсме в Антике ― могущественной империи южного континента. И, учитывая что на родном континенте над Дорином и Аэлиной нависает война, Шаол и Несрин должны убедить правителей Антики союзничать...
«Держись так, будто вот-вот затеешь драку. Пусть тебя считают опаснее, чем ты есть на самом деле».
Для Шаола Вэстфола всегда была важна преданность, сила и звание капитана королевской гвардии. Но всё изменилось после того, как стеклянный замок был разрушен, его люди были убиты, а король Адарлана не нанёс ему последний удар, но сломал тело. Единственный шанс на восстановление ― легендарные целители Торре-Кэсме в Антике ― могущественной империи южного континента. И, учитывая что на родном континенте над Дорином и Аэлиной нависает война, Шаол и Несрин должны убедить правителей Антики союзничать...
«Ты должна войти туда, куда боишься ступить».
Для Шаола Вэстфола всегда была важна преданность, сила и звание капитана королевской гвардии. Но всё изменилось после того, как стеклянный замок был разрушен, его люди были убиты, а король Адарлана не нанёс ему последний удар, но сломал тело. Единственный шанс на восстановление ― легендарные целители Торре-Кэсме в Антике ― могущественной империи южного континента. И, учитывая что на родном континенте над Дорином и Аэлиной нависает война, Шаол и Несрин должны убедить правителей Антики союзничать...
Страх убивает с такой же легкостью, как и оружие.
Для Шаола Вэстфола всегда была важна преданность, сила и звание капитана королевской гвардии. Но всё изменилось после того, как стеклянный замок был разрушен, его люди были убиты, а король Адарлана не нанёс ему последний удар, но сломал тело. Единственный шанс на восстановление ― легендарные целители Торре-Кэсме в Антике ― могущественной империи южного континента. И, учитывая что на родном континенте над Дорином и Аэлиной нависает война, Шаол и Несрин должны убедить правителей Антики союзничать...
«Не беру с тебя никаких обещаний и сама ничего обещать не буду».
Для Шаола Вэстфола всегда была важна преданность, сила и звание капитана королевской гвардии. Но всё изменилось после того, как стеклянный замок был разрушен, его люди были убиты, а король Адарлана не нанёс ему последний удар, но сломал тело. Единственный шанс на восстановление ― легендарные целители Торре-Кэсме в Антике ― могущественной империи южного континента. И, учитывая что на родном континенте над Дорином и Аэлиной нависает война, Шаол и Несрин должны убедить правителей Антики союзничать...
«Оскорбленный вампир» – оксюморон, не иначе. Картина «мальчик, оскорбленный яблоком».
Его разглядишь с одной-единственной смотровой площадки, да и то если только в бинокль. Тот самый, воспетый в поэмах Город – наша легендарная прародина, потерянный рай, колыбель человеческой цивилизации. Там обитают Они – Великие и Мудрые, подарившие людям жизнь и свободу. И отселившие нас от себя на другой край Бездны, чтобы мы и не думали возвращаться. Город недостижим. Но Они – его легендарные жители – порой к нам приходят. И нет в наших краях девы, которая не мечтала бы, что однажды Он придет...
Я очень старый и крайне злой вампир. Но если ты будешь бесконечно добра ко мне и все время меня прощать, я непременно исправлюсь. Лет за триста – четыреста.
Его разглядишь с одной-единственной смотровой площадки, да и то если только в бинокль. Тот самый, воспетый в поэмах Город – наша легендарная прародина, потерянный рай, колыбель человеческой цивилизации. Там обитают Они – Великие и Мудрые, подарившие людям жизнь и свободу. И отселившие нас от себя на другой край Бездны, чтобы мы и не думали возвращаться. Город недостижим. Но Они – его легендарные жители – порой к нам приходят. И нет в наших краях девы, которая не мечтала бы, что однажды Он придет...
– Скажи мне, светлейшая дева, – начинает он столь медленно и спокойно, что хочется уже начинать отползать в сторону кладбища, – что мне делать с тем фактом, что у меня очень хороший слух?– Ухудшать? – пробую предложить я
Его разглядишь с одной-единственной смотровой площадки, да и то если только в бинокль. Тот самый, воспетый в поэмах Город – наша легендарная прародина, потерянный рай, колыбель человеческой цивилизации. Там обитают Они – Великие и Мудрые, подарившие людям жизнь и свободу. И отселившие нас от себя на другой край Бездны, чтобы мы и не думали возвращаться. Город недостижим. Но Они – его легендарные жители – порой к нам приходят. И нет в наших краях девы, которая не мечтала бы, что однажды Он придет...
А врачи говорят, что до свадьбы заживет. Правда, если сама я до этой свадьбы доживу. А вот чьей свадьбы – не уточняют.
Его разглядишь с одной-единственной смотровой площадки, да и то если только в бинокль. Тот самый, воспетый в поэмах Город – наша легендарная прародина, потерянный рай, колыбель человеческой цивилизации. Там обитают Они – Великие и Мудрые, подарившие людям жизнь и свободу. И отселившие нас от себя на другой край Бездны, чтобы мы и не думали возвращаться. Город недостижим. Но Они – его легендарные жители – порой к нам приходят. И нет в наших краях девы, которая не мечтала бы, что однажды Он придет...
– Скажите, неужели вам и правда все это нужно: все эти пробирки, кровопускания, ритуалы?– Нет, все это нужно вам. Людям пока не хватает силы духа взять на себя ответственность за то, что происходит в их мире.
Его разглядишь с одной-единственной смотровой площадки, да и то если только в бинокль. Тот самый, воспетый в поэмах Город – наша легендарная прародина, потерянный рай, колыбель человеческой цивилизации. Там обитают Они – Великие и Мудрые, подарившие людям жизнь и свободу. И отселившие нас от себя на другой край Бездны, чтобы мы и не думали возвращаться. Город недостижим. Но Они – его легендарные жители – порой к нам приходят. И нет в наших краях девы, которая не мечтала бы, что однажды Он придет...
– Неужели мне перед смертью настоящего вампира увидеть довелось! – слышу за спиной восторженный старческий голос.– У вас очень ровное дыхание для умирающего. И пульс я слышу даже отсюда. Так что, я бы сказал, что перед выпиской.
Его разглядишь с одной-единственной смотровой площадки, да и то если только в бинокль. Тот самый, воспетый в поэмах Город – наша легендарная прародина, потерянный рай, колыбель человеческой цивилизации. Там обитают Они – Великие и Мудрые, подарившие людям жизнь и свободу. И отселившие нас от себя на другой край Бездны, чтобы мы и не думали возвращаться. Город недостижим. Но Они – его легендарные жители – порой к нам приходят. И нет в наших краях девы, которая не мечтала бы, что однажды Он придет...
не разрушайте эту кумирню, ваши сородичи тут же воздвигнут новую. И как знать, возможно, новые боги потребуют резать на алтарях младенцев…
Его разглядишь с одной-единственной смотровой площадки, да и то если только в бинокль. Тот самый, воспетый в поэмах Город – наша легендарная прародина, потерянный рай, колыбель человеческой цивилизации. Там обитают Они – Великие и Мудрые, подарившие людям жизнь и свободу. И отселившие нас от себя на другой край Бездны, чтобы мы и не думали возвращаться. Город недостижим. Но Они – его легендарные жители – порой к нам приходят. И нет в наших краях девы, которая не мечтала бы, что однажды Он придет...
- Ну, давайте знакомиться, Лариса. Меня зовут Анхенаридит Кортоэзиасэри ир го тэ Ставэ. Последние 68 лет я занимаю должность куратора медицинского факультета университета.Хорошо быть вампиром. У меня вот дедушка в 68 лет от старости умер. А этот только на последнем месте работы столько оттрубил. И еще столько же оттрубит, ежели не надоест.
Его разглядишь с одной-единственной смотровой площадки, да и то если только в бинокль. Тот самый, воспетый в поэмах Город – наша легендарная прародина, потерянный рай, колыбель человеческой цивилизации. Там обитают Они – Великие и Мудрые, подарившие людям жизнь и свободу. И отселившие нас от себя на другой край Бездны, чтобы мы и не думали возвращаться. Город недостижим. Но Они – его легендарные жители – порой к нам приходят. И нет в наших краях девы, которая не мечтала бы, что однажды Он придет...
- Пожалуйста, ну что вам от меня надо? Я не хочу вас видеть, не хочу вас знать, хочу вообще забыть, что в этом мире существуют вампиры. Вы мне сами сказали, что прекрасно проживете без моей любви всем вашим дружным вампирским коллективом.- Этот мир создан вампирами, Лариса, и забывать об этом крайне опасно. А я просто хочу с тобой поговорить. Неужели так трудно пройти со мной под ручку по центральной аллее парка. Крайне людной в это время суток.
Его разглядишь с одной-единственной смотровой площадки, да и то если только в бинокль. Тот самый, воспетый в поэмах Город – наша легендарная прародина, потерянный рай, колыбель человеческой цивилизации. Там обитают Они – Великие и Мудрые, подарившие людям жизнь и свободу. И отселившие нас от себя на другой край Бездны, чтобы мы и не думали возвращаться. Город недостижим. Но Они – его легендарные жители – порой к нам приходят. И нет в наших краях девы, которая не мечтала бы, что однажды Он придет...
познакомь меня со своей подругой.– ??– Той самой, что ждала меня всю свою жизнь.– Она ждала не тебя, она ждала ЛЮБОГО вампира.
Его разглядишь с одной-единственной смотровой площадки, да и то если только в бинокль. Тот самый, воспетый в поэмах Город – наша легендарная прародина, потерянный рай, колыбель человеческой цивилизации. Там обитают Они – Великие и Мудрые, подарившие людям жизнь и свободу. И отселившие нас от себя на другой край Бездны, чтобы мы и не думали возвращаться. Город недостижим. Но Они – его легендарные жители – порой к нам приходят. И нет в наших краях девы, которая не мечтала бы, что однажды Он придет...
Я завершала работу достаточно рано, чтобы успеть доехать до дома и переодеться. Я решила, что мне нужно надеть платье, нанести макияж, найти духи матери. Прихорашиваться подобным образом, конечно же, было глупо. Если женщина одета слишком хорошо для окружающей обстановки — значит, она или чужая здесь, или не в своем уме.
Эйлин Данлоп всегда считала себя несчастной и обиженной жизнью. Ее мать умерла после тяжелой болезни; отец, отставной полицейский в небольшом городке, стал алкоголиком, а старшая сестра бросила семью. Сама Эйлин, работая в тюрьме для подростков, в свободное время присматривала за своим полубезумным отцом. Часто она мечтала о том, как бросит все, уедет в Нью-Йорк и начнет новую жизнь. Однако мечты эти так и оставались пустыми фантазиями закомплексованной девушки. Но однажды в Рождество произошло...
Легко определить, у кого самые грязные мысли, - просто высмотрите самые чистые ногти.
Эйлин Данлоп всегда считала себя несчастной и обиженной жизнью. Ее мать умерла после тяжелой болезни; отец, отставной полицейский в небольшом городке, стал алкоголиком, а старшая сестра бросила семью. Сама Эйлин, работая в тюрьме для подростков, в свободное время присматривала за своим полубезумным отцом. Часто она мечтала о том, как бросит все, уедет в Нью-Йорк и начнет новую жизнь. Однако мечты эти так и оставались пустыми фантазиями закомплексованной девушки. Но однажды в Рождество произошло...
Настоящая дружба не возникает за один вечер. И лучше уйти в момент скуки, чем в момент разочарования.
Эйлин Данлоп всегда считала себя несчастной и обиженной жизнью. Ее мать умерла после тяжелой болезни; отец, отставной полицейский в небольшом городке, стал алкоголиком, а старшая сестра бросила семью. Сама Эйлин, работая в тюрьме для подростков, в свободное время присматривала за своим полубезумным отцом. Часто она мечтала о том, как бросит все, уедет в Нью-Йорк и начнет новую жизнь. Однако мечты эти так и оставались пустыми фантазиями закомплексованной девушки. Но однажды в Рождество произошло...
Он был моим отцом, и это всё, чем он был для меня.
Эйлин Данлоп всегда считала себя несчастной и обиженной жизнью. Ее мать умерла после тяжелой болезни; отец, отставной полицейский в небольшом городке, стал алкоголиком, а старшая сестра бросила семью. Сама Эйлин, работая в тюрьме для подростков, в свободное время присматривала за своим полубезумным отцом. Часто она мечтала о том, как бросит все, уедет в Нью-Йорк и начнет новую жизнь. Однако мечты эти так и оставались пустыми фантазиями закомплексованной девушки. Но однажды в Рождество произошло...
Полагаю, идеализм без последствий - нелепая мечта любого избалованного дитяти.
Эйлин Данлоп всегда считала себя несчастной и обиженной жизнью. Ее мать умерла после тяжелой болезни; отец, отставной полицейский в небольшом городке, стал алкоголиком, а старшая сестра бросила семью. Сама Эйлин, работая в тюрьме для подростков, в свободное время присматривала за своим полубезумным отцом. Часто она мечтала о том, как бросит все, уедет в Нью-Йорк и начнет новую жизнь. Однако мечты эти так и оставались пустыми фантазиями закомплексованной девушки. Но однажды в Рождество произошло...
Love can be like that. It can vanish in an instant. It’s happened since, too. A lover has left the warm rapture of my bed to get a glass of water and returned only to find me cold, uninterested, empty, a stranger. Love can reappear, too, but never again unscathed. The second round is inevitably accompanied by doubt, intention, self disgust. But that is neither here nor there.
Эйлин Данлоп всегда считала себя несчастной и обиженной жизнью. Ее мать умерла после тяжелой болезни; отец, отставной полицейский в небольшом городке, стал алкоголиком, а старшая сестра бросила семью. Сама Эйлин, работая в тюрьме для подростков, в свободное время присматривала за своим полубезумным отцом. Часто она мечтала о том, как бросит все, уедет в Нью-Йорк и начнет новую жизнь. Однако мечты эти так и оставались пустыми фантазиями закомплексованной девушки. Но однажды в Рождество произошло...
Ничего не вызывает во мне больше отвращения, чем мужчины, у которых было счастливое детство.
Эйлин Данлоп всегда считала себя несчастной и обиженной жизнью. Ее мать умерла после тяжелой болезни; отец, отставной полицейский в небольшом городке, стал алкоголиком, а старшая сестра бросила семью. Сама Эйлин, работая в тюрьме для подростков, в свободное время присматривала за своим полубезумным отцом. Часто она мечтала о том, как бросит все, уедет в Нью-Йорк и начнет новую жизнь. Однако мечты эти так и оставались пустыми фантазиями закомплексованной девушки. Но однажды в Рождество произошло...
Неужели это так плохо - желать, чтобы тебе было хорошо?
Эйлин Данлоп всегда считала себя несчастной и обиженной жизнью. Ее мать умерла после тяжелой болезни; отец, отставной полицейский в небольшом городке, стал алкоголиком, а старшая сестра бросила семью. Сама Эйлин, работая в тюрьме для подростков, в свободное время присматривала за своим полубезумным отцом. Часто она мечтала о том, как бросит все, уедет в Нью-Йорк и начнет новую жизнь. Однако мечты эти так и оставались пустыми фантазиями закомплексованной девушки. Но однажды в Рождество произошло...