Цитаты
266190
- Знакомишься с двумя парнями, так? Звонит же тебе всегда не тот.
Мы все безумцы или, может быть, это мир вокруг нас сошел с ума? Доктор Ганнибал Лектер – блестящий психиатр, но мир может считать себя в безопасности только до тех пор, пока он будет находиться за стальной дверью одиночной камеры в тюрьме строгого режима. Доктор Лектер – убийца. Он гурман-людоед. Клэрис Стерлинг – курсант академии ФБР. Она восприимчива к чужой беде, и именно это определяет все ее поступки. Судьба заставляет героев действовать совместно в деле о поимке Буффало Билла –...
Он враждебен к людям, люди враждебны к нему. Замкнутый круг. Петля.
Мы все безумцы или, может быть, это мир вокруг нас сошел с ума? Доктор Ганнибал Лектер – блестящий психиатр, но мир может считать себя в безопасности только до тех пор, пока он будет находиться за стальной дверью одиночной камеры в тюрьме строгого режима. Доктор Лектер – убийца. Он гурман-людоед. Клэрис Стерлинг – курсант академии ФБР. Она восприимчива к чужой беде, и именно это определяет все ее поступки. Судьба заставляет героев действовать совместно в деле о поимке Буффало Билла –...
Глупых вопросов не бывает.
Мы все безумцы или, может быть, это мир вокруг нас сошел с ума? Доктор Ганнибал Лектер – блестящий психиатр, но мир может считать себя в безопасности только до тех пор, пока он будет находиться за стальной дверью одиночной камеры в тюрьме строгого режима. Доктор Лектер – убийца. Он гурман-людоед. Клэрис Стерлинг – курсант академии ФБР. Она восприимчива к чужой беде, и именно это определяет все ее поступки. Судьба заставляет героев действовать совместно в деле о поимке Буффало Билла –...
Почти каждый уголок на Земле в какое-то определенное время дня, под определенным углом зрения смотрится лучше всего.
Мы все безумцы или, может быть, это мир вокруг нас сошел с ума? Доктор Ганнибал Лектер – блестящий психиатр, но мир может считать себя в безопасности только до тех пор, пока он будет находиться за стальной дверью одиночной камеры в тюрьме строгого режима. Доктор Лектер – убийца. Он гурман-людоед. Клэрис Стерлинг – курсант академии ФБР. Она восприимчива к чужой беде, и именно это определяет все ее поступки. Судьба заставляет героев действовать совместно в деле о поимке Буффало Билла –...
- Я - зло, офицер Старлинг?
- Я думаю, что вы - разрушитель. Эти два понятия для меня равнозначны.
- Зло всего лишь разрушительно? Тогда бури - зло, если все так просто, и огонь, да еще и град к тому же. Все то, что агенты страховых компаний валят в одну кучу под рубрикой "Деяния Господни".
- Сознательно совершаемое...
- Я - для собственного удовольствия - коллекционирую рухнувшие церкви. Вы не видели недавно передачу о церкви в Сицилии? Потрясающе! Фасад храма рухнул во время специально заказанной мессы и похоронил под собой шестьдесят пять бабусь. Это зло? Если да, кто же его совершил? Если Он - там, наверху, Он просто наслаждается подобными деяниями, офицер Старлинг. И тиф, и лебеди - от одного творца.
Мы все безумцы или, может быть, это мир вокруг нас сошел с ума? Доктор Ганнибал Лектер – блестящий психиатр, но мир может считать себя в безопасности только до тех пор, пока он будет находиться за стальной дверью одиночной камеры в тюрьме строгого режима. Доктор Лектер – убийца. Он гурман-людоед. Клэрис Стерлинг – курсант академии ФБР. Она восприимчива к чужой беде, и именно это определяет все ее поступки. Судьба заставляет героев действовать совместно в деле о поимке Буффало Билла –...
И тиф, и лебеди - от одного Творца.
Мы все безумцы или, может быть, это мир вокруг нас сошел с ума? Доктор Ганнибал Лектер – блестящий психиатр, но мир может считать себя в безопасности только до тех пор, пока он будет находиться за стальной дверью одиночной камеры в тюрьме строгого режима. Доктор Лектер – убийца. Он гурман-людоед. Клэрис Стерлинг – курсант академии ФБР. Она восприимчива к чужой беде, и именно это определяет все ее поступки. Судьба заставляет героев действовать совместно в деле о поимке Буффало Билла –...
Главное - борьба, а не победа. Не сдавайся.
Этту и Николаса вновь разделяет время и пространство. Девушке нужно закончить начатое, узнать правду о своих родителях и сделать выбор, способный бесповоротно изменить будущее. Тем временем Николас обнаруживает древние силы, гораздо более пугающие, чем те, с которыми ему пришлось столкнуться, – силы, способные окончательно уничтожить шкалу времени. Из колониального Нассау в Нью-Йорк, из Сан-Франциско в римский Карфаген, из императорской России в катакомбы Ватикана – курс проложен, но конец...
Нет боли острее, чем невысказанные слова и не оконченное дело…
Этту и Николаса вновь разделяет время и пространство. Девушке нужно закончить начатое, узнать правду о своих родителях и сделать выбор, способный бесповоротно изменить будущее. Тем временем Николас обнаруживает древние силы, гораздо более пугающие, чем те, с которыми ему пришлось столкнуться, – силы, способные окончательно уничтожить шкалу времени. Из колониального Нассау в Нью-Йорк, из Сан-Франциско в римский Карфаген, из императорской России в катакомбы Ватикана – курс проложен, но конец...
Хитрая деловая женщина - это та, что тянет за ниточки жадности в сердцах других, а мудрая женщина - та, что признает ее в себе самой.
Этту и Николаса вновь разделяет время и пространство. Девушке нужно закончить начатое, узнать правду о своих родителях и сделать выбор, способный бесповоротно изменить будущее. Тем временем Николас обнаруживает древние силы, гораздо более пугающие, чем те, с которыми ему пришлось столкнуться, – силы, способные окончательно уничтожить шкалу времени. Из колониального Нассау в Нью-Йорк, из Сан-Франциско в римский Карфаген, из императорской России в катакомбы Ватикана – курс проложен, но конец...
Завоевывать ее сердце было все равно что драться с медведем. У меня до сих пор остались шрамы от тех дней.
Этту и Николаса вновь разделяет время и пространство. Девушке нужно закончить начатое, узнать правду о своих родителях и сделать выбор, способный бесповоротно изменить будущее. Тем временем Николас обнаруживает древние силы, гораздо более пугающие, чем те, с которыми ему пришлось столкнуться, – силы, способные окончательно уничтожить шкалу времени. Из колониального Нассау в Нью-Йорк, из Сан-Франциско в римский Карфаген, из императорской России в катакомбы Ватикана – курс проложен, но конец...
Жить без сердца можно, но такая жизнь была чахлой, словно недораспустившийся цветок, так и не получивший достаточно солнца, чтобы раскрыться.
Этту и Николаса вновь разделяет время и пространство. Девушке нужно закончить начатое, узнать правду о своих родителях и сделать выбор, способный бесповоротно изменить будущее. Тем временем Николас обнаруживает древние силы, гораздо более пугающие, чем те, с которыми ему пришлось столкнуться, – силы, способные окончательно уничтожить шкалу времени. Из колониального Нассау в Нью-Йорк, из Сан-Франциско в римский Карфаген, из императорской России в катакомбы Ватикана – курс проложен, но конец...
Надежда имела свойство иссякать, будто песок в часах.
Этту и Николаса вновь разделяет время и пространство. Девушке нужно закончить начатое, узнать правду о своих родителях и сделать выбор, способный бесповоротно изменить будущее. Тем временем Николас обнаруживает древние силы, гораздо более пугающие, чем те, с которыми ему пришлось столкнуться, – силы, способные окончательно уничтожить шкалу времени. Из колониального Нассау в Нью-Йорк, из Сан-Франциско в римский Карфаген, из императорской России в катакомбы Ватикана – курс проложен, но конец...
На один удар сердца его надежды взлетели в воздух, как фейерверк,- чтобы тут же разбиться, ударившись о землю.
Этту и Николаса вновь разделяет время и пространство. Девушке нужно закончить начатое, узнать правду о своих родителях и сделать выбор, способный бесповоротно изменить будущее. Тем временем Николас обнаруживает древние силы, гораздо более пугающие, чем те, с которыми ему пришлось столкнуться, – силы, способные окончательно уничтожить шкалу времени. Из колониального Нассау в Нью-Йорк, из Сан-Франциско в римский Карфаген, из императорской России в катакомбы Ватикана – курс проложен, но конец...
Ненависть делала воздух между ними непригодным для дыхания; а за последние недели ее чувства покрылись такими шрамами, что стали еще безобразнее, чем раньше.
Этту и Николаса вновь разделяет время и пространство. Девушке нужно закончить начатое, узнать правду о своих родителях и сделать выбор, способный бесповоротно изменить будущее. Тем временем Николас обнаруживает древние силы, гораздо более пугающие, чем те, с которыми ему пришлось столкнуться, – силы, способные окончательно уничтожить шкалу времени. Из колониального Нассау в Нью-Йорк, из Сан-Франциско в римский Карфаген, из императорской России в катакомбы Ватикана – курс проложен, но конец...
Папа. Слово из словаря любви, которое она никогда не учила.
Этту и Николаса вновь разделяет время и пространство. Девушке нужно закончить начатое, узнать правду о своих родителях и сделать выбор, способный бесповоротно изменить будущее. Тем временем Николас обнаруживает древние силы, гораздо более пугающие, чем те, с которыми ему пришлось столкнуться, – силы, способные окончательно уничтожить шкалу времени. Из колониального Нассау в Нью-Йорк, из Сан-Франциско в римский Карфаген, из императорской России в катакомбы Ватикана – курс проложен, но конец...
Обещания для святых и неудачников. По большей части мы не держим даже тех, что даем сами себе.
Этту и Николаса вновь разделяет время и пространство. Девушке нужно закончить начатое, узнать правду о своих родителях и сделать выбор, способный бесповоротно изменить будущее. Тем временем Николас обнаруживает древние силы, гораздо более пугающие, чем те, с которыми ему пришлось столкнуться, – силы, способные окончательно уничтожить шкалу времени. Из колониального Нассау в Нью-Йорк, из Сан-Франциско в римский Карфаген, из императорской России в катакомбы Ватикана – курс проложен, но конец...
Квантовая механика и эксперименты с частицами научили нас тому, что мир - непрерывное, неустанное мельтешение объектов, постоянное возникновение и исчезновение эфемерных сущностей. Совокупность колебаний, как в мире накурившегося хиппи 1960-х. Мир событий, не объектов.
Карло Ровелли – физик-теоретик, внесший значительный вклад в физику пространства и времени, автор нескольких научно-популярных книг. Он работал в Италии и США, а сейчас возглавляет исследовательскую группу по квантовой гравитации в Марселе. «Семь этюдов по физике» мгновенно стали бестселлером в Италии и переведены на несколько десятков языков. В этой книге Ровелли кратко и увлекательно рассказывает о самых потрясающих открытиях революции, произошедшей в физике в XX веке, и о вопросах, все еще...
Итак, на данный момент мы знаем о материи следующее: это горсточка частиц, которые непрерывно колеблются между существованием и несуществованием, мельтешат в пространстве, даже когда кажется, что оно пусто, и объединяются вместе в бесконечность, как буквы космического алфавита, рассказывая грандиозную историю галактик, неисчислимых звезд, солнечного света, гор, лесов и нив, улыбающихся молодых лиц на вечеринках и ночного неба, усыпанного звездами.
Карло Ровелли – физик-теоретик, внесший значительный вклад в физику пространства и времени, автор нескольких научно-популярных книг. Он работал в Италии и США, а сейчас возглавляет исследовательскую группу по квантовой гравитации в Марселе. «Семь этюдов по физике» мгновенно стали бестселлером в Италии и переведены на несколько десятков языков. В этой книге Ровелли кратко и увлекательно рассказывает о самых потрясающих открытиях революции, произошедшей в физике в XX веке, и о вопросах, все еще...
Это не невозможно, чтобы горячее тело стало ещё горячее в соприкосновении с более холодным, а просто крайне маловероятно.
Карло Ровелли – физик-теоретик, внесший значительный вклад в физику пространства и времени, автор нескольких научно-популярных книг. Он работал в Италии и США, а сейчас возглавляет исследовательскую группу по квантовой гравитации в Марселе. «Семь этюдов по физике» мгновенно стали бестселлером в Италии и переведены на несколько десятков языков. В этой книге Ровелли кратко и увлекательно рассказывает о самых потрясающих открытиях революции, произошедшей в физике в XX веке, и о вопросах, все еще...
Мы верили, что живем на планете, располагающейся в центре Вселенной, но это не так. Мы думали, что существуем как уникальные создания, как раса, отличная от царств растений и животных, - и узнали, что мы потомки тех же родителей, что и все живое вокруг нас. У нас есть общие предки с бабочками и лиственницами. Мы словно единственный ребенок в семье, обнаруживающий по мере взросления, что мир не крутится вокруг него одного, как он думал в детстве. Он должен научиться быть одним из всех. Отражаясь в других людях, и в других вещах, мы познаем, кто мы есть.
В период немецкого идеализма Шеллингу позволительно было думать, что человечество - венец природы, наивысшая точка, в которой реальность становится сознающей сама себя. Сегодня, с позиции современного знания о мире природы, эта идея вызывает улыбку. Если мы и особенные, то только в том смысле, в каком каждый из нас ощущает себя особенным - как каждая мать для своего ребенка. А вовсе не для природы в целом.
В бескрайнем океане галактик и звезд мы находимся в дальнем уголке. В бесконечном орнаменте форм, составляющих реальность, мы всего-навсего завиток среди бесчисленных подобных завитков.
Карло Ровелли – физик-теоретик, внесший значительный вклад в физику пространства и времени, автор нескольких научно-популярных книг. Он работал в Италии и США, а сейчас возглавляет исследовательскую группу по квантовой гравитации в Марселе. «Семь этюдов по физике» мгновенно стали бестселлером в Италии и переведены на несколько десятков языков. В этой книге Ровелли кратко и увлекательно рассказывает о самых потрясающих открытиях революции, произошедшей в физике в XX веке, и о вопросах, все еще...
В самой основе нашего понимания физического мира есть парадокс. ХХ век подарил нам две жемчужины, о которых я говорил: общую теорию относительности и квантовую механику. Из первой развились космология, астрофизика, исследование гравитационных волн, черных дыр и много чего еще. Вторая легла в основу атомной и ядерной физики, физики элементарных частиц, физики конденсированного состояния вещества и многого-многого другого. Две теории, такие щедрые на приложения, краеугольный камень современных технологий, изменивших нашу жизнь. И все же обе теории не могут быть верны одновременно, по крайней мере в своих современных формулировках, поскольку они противоречат друг другу.
...
Парадокс в том, что обе теории работают очень хорошо. Природа ведет себя с нами, как тот пожилой раввин, к которому пришли двое мужчин разрешить свой спор. Выслушав первого, раввин говорит ему: "Ты прав". Второй настаивает на том, чтобы его тоже выслушали, раввин выслушивает и говорит: "И ты прав". Из соседней комнаты раввину кричит его жена: "Но не могут же они оба быть правы!" Он задумывается, а потом кивает: " И ты тоже права".
Карло Ровелли – физик-теоретик, внесший значительный вклад в физику пространства и времени, автор нескольких научно-популярных книг. Он работал в Италии и США, а сейчас возглавляет исследовательскую группу по квантовой гравитации в Марселе. «Семь этюдов по физике» мгновенно стали бестселлером в Италии и переведены на несколько десятков языков. В этой книге Ровелли кратко и увлекательно рассказывает о самых потрясающих открытиях революции, произошедшей в физике в XX веке, и о вопросах, все еще...
Импульсивная леди из Висмута
Была в давке безжалостно стиснута.
Тех свалила ногой,
Этих сшибла клюкой
Та горячая леди из Висмута.
Милые и забавные стихи Эдварда Лира вот уже более 150 лет дарят радость давно повзрослевшим людям. Те, кто сохранил в себе частичку детства с его озорством, беззаботностью и открытостью, получат истинное наслаждение от простых, незатейливых, юмористических стишков-бессмыслиц, вызывающих в памяти детские чувства и переживания.
Добродушный старик из обители
Обучал юных сов чаепитию.
В этом видел лишь средство
Истребить мышеедство
Тот гуманный старик из обители.
Милые и забавные стихи Эдварда Лира вот уже более 150 лет дарят радость давно повзрослевшим людям. Те, кто сохранил в себе частичку детства с его озорством, беззаботностью и открытостью, получат истинное наслаждение от простых, незатейливых, юмористических стишков-бессмыслиц, вызывающих в памяти детские чувства и переживания.
Как вы поведете себя, осознав, что понятие о чести — не более чем суета сует? Согласитесь ли вы тогда со словами Марка Аврелия, сказавшего, что мнение грядущих поколений стоит ничуть не больше, чем мнение современников? Сможете ли вы тогда вести себя так, как подобает достойному человеку? И главное, насколько целесообразно в таком случае вести себя в соответствии с обычными стандартами?
Мы все безумцы или, может быть, это мир вокруг нас сошел с ума? Доктор Ганнибал Лектер – легендарный убийца-каннибал – вот уже семь лет как на свободе. Клэрис Старлинг – специальный агент ФБР – вот уже который год лелеет мечту арестовать его. Но есть и те, кто мечтает о кровавой мести доктору Лектеру. И их изощренные планы далеки от правосудия. Напряжение в романе растет от страницы к странице: от жаркой перестрелки в начале книги до невероятного финала в Буэнос-Айресе в канун нового...
Куда смотрят люди, когда принимают решение? Наша культура не рефлективна, мы не возносим очи горе. В большинстве случаев мы принимаем важнейшие решения, глядя на покрытый линолеумом пол, или в учрежденческий коридор, или торопливо перешептываясь в приемной, под верещанье телевизора, возвещающего очередную чепуху.
Мы все безумцы или, может быть, это мир вокруг нас сошел с ума? Доктор Ганнибал Лектер – легендарный убийца-каннибал – вот уже семь лет как на свободе. Клэрис Старлинг – специальный агент ФБР – вот уже который год лелеет мечту арестовать его. Но есть и те, кто мечтает о кровавой мести доктору Лектеру. И их изощренные планы далеки от правосудия. Напряжение в романе растет от страницы к странице: от жаркой перестрелки в начале книги до невероятного финала в Буэнос-Айресе в канун нового...