Цитаты
266144
Еда - это всего лишь то, что ты выращиваешь, а рецепты - просто слова, записанные в блокноте.
Все они - ничто, пока не попадут в руки к нужному человеку.
И вот тогда-то и рождается. Настоящая магия.
Каждая женщина в роду Уэверли обладает магическим даром. Клер умеет готовить из цветов волшебные леденцы, а ее сестра Сидни делает искусные стрижки, способные необъяснимым образом перевернуть жизнь человека. У пятнадцатилетней Бэй, дочки Сидни, особый талант — она точно знает, на каком месте должна находиться та или иная вещь. И вот приходит долгожданный октябрь с его первыми заморозками, которые в семье Уэверли отмечают как праздник, в саду — как обычно! — зацветает старая яблоня, и в доме...
Избыток свободы - слишком опасная вещь для влюбленной девушки
Каждая женщина в роду Уэверли обладает магическим даром. Клер умеет готовить из цветов волшебные леденцы, а ее сестра Сидни делает искусные стрижки, способные необъяснимым образом перевернуть жизнь человека. У пятнадцатилетней Бэй, дочки Сидни, особый талант — она точно знает, на каком месте должна находиться та или иная вещь. И вот приходит долгожданный октябрь с его первыми заморозками, которые в семье Уэверли отмечают как праздник, в саду — как обычно! — зацветает старая яблоня, и в доме...
A house isn’t a real house without a woman in it
Каждая женщина в роду Уэверли обладает магическим даром. Клер умеет готовить из цветов волшебные леденцы, а ее сестра Сидни делает искусные стрижки, способные необъяснимым образом перевернуть жизнь человека. У пятнадцатилетней Бэй, дочки Сидни, особый талант — она точно знает, на каком месте должна находиться та или иная вещь. И вот приходит долгожданный октябрь с его первыми заморозками, которые в семье Уэверли отмечают как праздник, в саду — как обычно! — зацветает старая яблоня, и в доме...
без женщин дом не дом.
Каждая женщина в роду Уэверли обладает магическим даром. Клер умеет готовить из цветов волшебные леденцы, а ее сестра Сидни делает искусные стрижки, способные необъяснимым образом перевернуть жизнь человека. У пятнадцатилетней Бэй, дочки Сидни, особый талант — она точно знает, на каком месте должна находиться та или иная вещь. И вот приходит долгожданный октябрь с его первыми заморозками, которые в семье Уэверли отмечают как праздник, в саду — как обычно! — зацветает старая яблоня, и в доме...
Как ни старайся,нельзя подхватить человека ,который даже не подозревает,что падает
Каждая женщина в роду Уэверли обладает магическим даром. Клер умеет готовить из цветов волшебные леденцы, а ее сестра Сидни делает искусные стрижки, способные необъяснимым образом перевернуть жизнь человека. У пятнадцатилетней Бэй, дочки Сидни, особый талант — она точно знает, на каком месте должна находиться та или иная вещь. И вот приходит долгожданный октябрь с его первыми заморозками, которые в семье Уэверли отмечают как праздник, в саду — как обычно! — зацветает старая яблоня, и в доме...
Может, любовь – это не что-то такое, что случается с тобой помимо твоей воли? Может, это что-то такое, во что ты бросаешься как в омут с головой?
Каждая женщина в роду Уэверли обладает магическим даром. Клер умеет готовить из цветов волшебные леденцы, а ее сестра Сидни делает искусные стрижки, способные необъяснимым образом перевернуть жизнь человека. У пятнадцатилетней Бэй, дочки Сидни, особый талант — она точно знает, на каком месте должна находиться та или иная вещь. И вот приходит долгожданный октябрь с его первыми заморозками, которые в семье Уэверли отмечают как праздник, в саду — как обычно! — зацветает старая яблоня, и в доме...
Правильный мужчина способен перевернуть жизнь женщины.Но и неправильный мужчина тоже.
Каждая женщина в роду Уэверли обладает магическим даром. Клер умеет готовить из цветов волшебные леденцы, а ее сестра Сидни делает искусные стрижки, способные необъяснимым образом перевернуть жизнь человека. У пятнадцатилетней Бэй, дочки Сидни, особый талант — она точно знает, на каком месте должна находиться та или иная вещь. И вот приходит долгожданный октябрь с его первыми заморозками, которые в семье Уэверли отмечают как праздник, в саду — как обычно! — зацветает старая яблоня, и в доме...
Потерять то, что имеешь, хуже, чем не получить чего-то нового.
Каждая женщина в роду Уэверли обладает магическим даром. Клер умеет готовить из цветов волшебные леденцы, а ее сестра Сидни делает искусные стрижки, способные необъяснимым образом перевернуть жизнь человека. У пятнадцатилетней Бэй, дочки Сидни, особый талант — она точно знает, на каком месте должна находиться та или иная вещь. И вот приходит долгожданный октябрь с его первыми заморозками, которые в семье Уэверли отмечают как праздник, в саду — как обычно! — зацветает старая яблоня, и в доме...
...счастье-это не мимолётный миг ,который остаётся в прошлом. Счастье -это то,что у тебя впереди.Каждый божий день
Каждая женщина в роду Уэверли обладает магическим даром. Клер умеет готовить из цветов волшебные леденцы, а ее сестра Сидни делает искусные стрижки, способные необъяснимым образом перевернуть жизнь человека. У пятнадцатилетней Бэй, дочки Сидни, особый талант — она точно знает, на каком месте должна находиться та или иная вещь. И вот приходит долгожданный октябрь с его первыми заморозками, которые в семье Уэверли отмечают как праздник, в саду — как обычно! — зацветает старая яблоня, и в доме...
Ей потребовалось немало времени, чтобы понять, что иногда тюрьма на самом деле вовсе не тюрьма. Иногда ты считаешь дверь запертой, потому что никогда не пытался ее открыть.
Каждая женщина в роду Уэверли обладает магическим даром. Клер умеет готовить из цветов волшебные леденцы, а ее сестра Сидни делает искусные стрижки, способные необъяснимым образом перевернуть жизнь человека. У пятнадцатилетней Бэй, дочки Сидни, особый талант — она точно знает, на каком месте должна находиться та или иная вещь. И вот приходит долгожданный октябрь с его первыми заморозками, которые в семье Уэверли отмечают как праздник, в саду — как обычно! — зацветает старая яблоня, и в доме...
- Нельзя починить то, что еще даже не сломано.
Каждая женщина в роду Уэверли обладает магическим даром. Клер умеет готовить из цветов волшебные леденцы, а ее сестра Сидни делает искусные стрижки, способные необъяснимым образом перевернуть жизнь человека. У пятнадцатилетней Бэй, дочки Сидни, особый талант — она точно знает, на каком месте должна находиться та или иная вещь. И вот приходит долгожданный октябрь с его первыми заморозками, которые в семье Уэверли отмечают как праздник, в саду — как обычно! — зацветает старая яблоня, и в доме...
“I want to live in your world,” Phin said. “What are you talking about, weirdo?” "You already do.”
Каждая женщина в роду Уэверли обладает магическим даром. Клер умеет готовить из цветов волшебные леденцы, а ее сестра Сидни делает искусные стрижки, способные необъяснимым образом перевернуть жизнь человека. У пятнадцатилетней Бэй, дочки Сидни, особый талант — она точно знает, на каком месте должна находиться та или иная вещь. И вот приходит долгожданный октябрь с его первыми заморозками, которые в семье Уэверли отмечают как праздник, в саду — как обычно! — зацветает старая яблоня, и в доме...
The neighborhood was quiet in that way only the cold could make it, as if freezing sounds before they hit the ground.
Каждая женщина в роду Уэверли обладает магическим даром. Клер умеет готовить из цветов волшебные леденцы, а ее сестра Сидни делает искусные стрижки, способные необъяснимым образом перевернуть жизнь человека. У пятнадцатилетней Бэй, дочки Сидни, особый талант — она точно знает, на каком месте должна находиться та или иная вещь. И вот приходит долгожданный октябрь с его первыми заморозками, которые в семье Уэверли отмечают как праздник, в саду — как обычно! — зацветает старая яблоня, и в доме...
Бэй наконец поняла: сколько ни пытайся, нельзя заставить другого человека полюбить тебя. Нельзя помешать ему принять неверное решение.
Тут бессильна любая магия.
Каждая женщина в роду Уэверли обладает магическим даром. Клер умеет готовить из цветов волшебные леденцы, а ее сестра Сидни делает искусные стрижки, способные необъяснимым образом перевернуть жизнь человека. У пятнадцатилетней Бэй, дочки Сидни, особый талант — она точно знает, на каком месте должна находиться та или иная вещь. И вот приходит долгожданный октябрь с его первыми заморозками, которые в семье Уэверли отмечают как праздник, в саду — как обычно! — зацветает старая яблоня, и в доме...
Нет более надежного способа обратить на себя внимание тщеславной женщины, нежели демонстративно ее игнорировать.
Каждая женщина в роду Уэверли обладает магическим даром. Клер умеет готовить из цветов волшебные леденцы, а ее сестра Сидни делает искусные стрижки, способные необъяснимым образом перевернуть жизнь человека. У пятнадцатилетней Бэй, дочки Сидни, особый талант — она точно знает, на каком месте должна находиться та или иная вещь. И вот приходит долгожданный октябрь с его первыми заморозками, которые в семье Уэверли отмечают как праздник, в саду — как обычно! — зацветает старая яблоня, и в доме...
Чем чаще ты говоришь это вслух, тем больше люди в это верят.
Каждая женщина в роду Уэверли обладает магическим даром. Клер умеет готовить из цветов волшебные леденцы, а ее сестра Сидни делает искусные стрижки, способные необъяснимым образом перевернуть жизнь человека. У пятнадцатилетней Бэй, дочки Сидни, особый талант — она точно знает, на каком месте должна находиться та или иная вещь. И вот приходит долгожданный октябрь с его первыми заморозками, которые в семье Уэверли отмечают как праздник, в саду — как обычно! — зацветает старая яблоня, и в доме...
Местная легенда гласила: если съесть яблоко, увидишь самое главное событие в своей жизни...
...сам факт того, что кто-то хочет увидеть главнейшее событие в своей жизни, означает, что он не видит и не ценит того хорошего, что происходит в его жизни каждый день...
Каждая женщина в роду Уэверли обладает магическим даром. Клер умеет готовить из цветов волшебные леденцы, а ее сестра Сидни делает искусные стрижки, способные необъяснимым образом перевернуть жизнь человека. У пятнадцатилетней Бэй, дочки Сидни, особый талант — она точно знает, на каком месте должна находиться та или иная вещь. И вот приходит долгожданный октябрь с его первыми заморозками, которые в семье Уэверли отмечают как праздник, в саду — как обычно! — зацветает старая яблоня, и в доме...
Почему я все-таки преподаю? Что я преподаю? Ведь я никому не могу дать программы выживания. Во мне никогда не было этой программы. Все, что я могу, – только подчеркнуть переживание. Переживание остроты всего. Я не помогаю выжить – как раз наоборот. Я просто говорю: не отворачивайся, смотри. Даже если это невыносимо. Твое наблюдение важно – возможно, важней буквального тебя.
Героиня этой книги могла быть любовью Чарльза Буковски и Генри Миллера. В знак протеста против абсурдных войн она объявляет голодовку и превращается в мутанта со стеклянными кишками. Спасает самоубийц и разговаривает на одном языке с аутистами. Читает чужие мысли. Делится на два «Я». Разыскивает подпольный «бойцовский клуб» и проваливается в бездны. Она – лишь жертва, которая осмеливается сшивать куски разорванного города, разрезанного мира. Жертва играет с насилием в шахматы. Начинает белыми....
Чувство волны против чувства вины.
Героиня этой книги могла быть любовью Чарльза Буковски и Генри Миллера. В знак протеста против абсурдных войн она объявляет голодовку и превращается в мутанта со стеклянными кишками. Спасает самоубийц и разговаривает на одном языке с аутистами. Читает чужие мысли. Делится на два «Я». Разыскивает подпольный «бойцовский клуб» и проваливается в бездны. Она – лишь жертва, которая осмеливается сшивать куски разорванного города, разрезанного мира. Жертва играет с насилием в шахматы. Начинает белыми....
Красота подлинника – это страшный наркотик...Может быть, кому-то при таких диагнозах рекомендуют постепенно увеличиваемые дозы искусственно синтезированной якобы-красоты – вплоть до полной подмены. Может быть, кто-то успешно излечивается. Но таких на самом деле немного. ...Красота подлинника! Я знаю, о чем говорю. Подлинник может быть безобразен. Красота, следовательно, тоже. Эстетика безобразного, немецкие экспрессионисты – другие упрямцы тоже знали об этом. Красота может быть безобразна.
Героиня этой книги могла быть любовью Чарльза Буковски и Генри Миллера. В знак протеста против абсурдных войн она объявляет голодовку и превращается в мутанта со стеклянными кишками. Спасает самоубийц и разговаривает на одном языке с аутистами. Читает чужие мысли. Делится на два «Я». Разыскивает подпольный «бойцовский клуб» и проваливается в бездны. Она – лишь жертва, которая осмеливается сшивать куски разорванного города, разрезанного мира. Жертва играет с насилием в шахматы. Начинает белыми....
(провал)Я застряла в промежутке между двумя звуками: между твердым – и безгласным.Пользоваться словами странно. Быть носителем смыслов – нелепо. Речь, как и красота, еще никогда не спасала мир, – она отодвигала его гибель. Почему мы говорим? Из сочувствия друг к другу? Что такого действительно важного мы можем друг другу передать? Информацию о том, как справляться с этой жизнью? Сценарии и рецепты? Они не помогут. Погибающие нуждаются только в непосредственном тепле, а оно – за речью.В таком случае речь – это подлинное безумие. Она давным-давно оторвалась от своей функциональности. Это слабые сигналы в космос, изначально не предполагающие ответ. Речь в маленькой и замкнутой системе всегда раскладывается как реплики в пьесе абсурда. Их неточность имеет множество оттенков, все это человеческое, слишком человеческое.Точность же слишком диссонирует с массовой человеческой приблизительностью. Точность убивает. Ее не хотят. В то же время никто не станет спорить с тем, что неточная речь – это шум.
Героиня этой книги могла быть любовью Чарльза Буковски и Генри Миллера. В знак протеста против абсурдных войн она объявляет голодовку и превращается в мутанта со стеклянными кишками. Спасает самоубийц и разговаривает на одном языке с аутистами. Читает чужие мысли. Делится на два «Я». Разыскивает подпольный «бойцовский клуб» и проваливается в бездны. Она – лишь жертва, которая осмеливается сшивать куски разорванного города, разрезанного мира. Жертва играет с насилием в шахматы. Начинает белыми....
(трехпадежный язык)В моем языке нет падежа скота. В моем языке нет обвинительного падежа.Это трехпадежный язык: имеет смысл говорить о бежательном падеже (бежать и упасть), лежательном падеже (упасть и лежать) и – о наиболее древнем и эффективном звательном падеже (упасть и звать на помощь). В первом случае можно проверить себя вопросом «куда?», во втором – «где?», а в третьем – «кого?». Но лучше не задавать никаких вопросов.
Героиня этой книги могла быть любовью Чарльза Буковски и Генри Миллера. В знак протеста против абсурдных войн она объявляет голодовку и превращается в мутанта со стеклянными кишками. Спасает самоубийц и разговаривает на одном языке с аутистами. Читает чужие мысли. Делится на два «Я». Разыскивает подпольный «бойцовский клуб» и проваливается в бездны. Она – лишь жертва, которая осмеливается сшивать куски разорванного города, разрезанного мира. Жертва играет с насилием в шахматы. Начинает белыми....
Мне говорили – «на просторах нашей необъятной», и я понимала: вселенной. Любовь к своей вселенной, жалость к своей вселенной. О, да. Гордость. Гордость? Ну, чем же тут гордиться? Тем, что ты – песчинка в этой вселенной? А в той?
Героиня этой книги могла быть любовью Чарльза Буковски и Генри Миллера. В знак протеста против абсурдных войн она объявляет голодовку и превращается в мутанта со стеклянными кишками. Спасает самоубийц и разговаривает на одном языке с аутистами. Читает чужие мысли. Делится на два «Я». Разыскивает подпольный «бойцовский клуб» и проваливается в бездны. Она – лишь жертва, которая осмеливается сшивать куски разорванного города, разрезанного мира. Жертва играет с насилием в шахматы. Начинает белыми....
...открываю блокнот и записываю: «Дада миру – это не совсем то, что да миру». Не забыть.
Героиня этой книги могла быть любовью Чарльза Буковски и Генри Миллера. В знак протеста против абсурдных войн она объявляет голодовку и превращается в мутанта со стеклянными кишками. Спасает самоубийц и разговаривает на одном языке с аутистами. Читает чужие мысли. Делится на два «Я». Разыскивает подпольный «бойцовский клуб» и проваливается в бездны. Она – лишь жертва, которая осмеливается сшивать куски разорванного города, разрезанного мира. Жертва играет с насилием в шахматы. Начинает белыми....
А когда искусственный голос радиоведущей, похожий на сахарозаменитель ксилит, произносит: «Жители нашей страны покупают все больше дорогих смартфонов», мы проезжаем заросли лопухов, и человек, сидящий слева от меня, через проход, с толстой потрепанной книгой некоего американца Брета Гарта, достает из застиранного рюкзака тельняшку и вытирает ею бороду.
Героиня этой книги могла быть любовью Чарльза Буковски и Генри Миллера. В знак протеста против абсурдных войн она объявляет голодовку и превращается в мутанта со стеклянными кишками. Спасает самоубийц и разговаривает на одном языке с аутистами. Читает чужие мысли. Делится на два «Я». Разыскивает подпольный «бойцовский клуб» и проваливается в бездны. Она – лишь жертва, которая осмеливается сшивать куски разорванного города, разрезанного мира. Жертва играет с насилием в шахматы. Начинает белыми....