Это любовь, и я поглощена ею. я и представить себе не могла, что так бывает, не ожидала познать ею. Перечитываю баллады, чтобы сравнить мои чувства с тем, о чем пели трубадуры, и велю своим музыкантам петь о любви и страстном томлении.
Нас было трое, и у нас была единая судьба: быть королевами, сестрами, соперницами.
В чем же тогда смысл любви, если она не делает нас добрее? И зачем нужны сестры, как не для того, чтобы защищать друг друга?
- Я бы посоветовала любой женщине трудиться изо всех сил, добиваться всего, чего она может добиться, и никому этого не отдавать. Ни одну женщину нельзя принуждать отказаться от того, что она заслужила, или от самой себя. Мудрая женщина умножит свое достояния, сделав себя равной мужу, а добрый закон защитит ее права, а не обворует, как муж завистливый.
Маргарита Тюдор
Правила чести и закон – это то, что могущественные дают беспомощным, если они того пожелают, – отвечает мне сын, король, все детство проведший чьим-то пленником. – Ни один человек, обладающий здравым смыслом, не станет полагаться на правила чести.
Королевой не становятся, надевая шелковое платье на фермерскую дочку. На свинью хоть золотую цепь надень, она все равно только на бекон и сгодится.
— Ты же сам мне говорил, что нужно найти себе занятие, — напомнил он. — И мама говорила… И Мирабелла.
— Вообще-то мы имели в виду, что тебе стоило бы найти работу.
— О нет, спасибо, — поморщился Сирил. — Я пробовал, мне не понравилось…
— Полагаю, роль живца вы уготовали мне?
— Ну да! Сами посудите, мистер Кин, как-то же та дама жертв выбирает? Узнает об одиноких да обеспеченных… Да и на внешность смотрит, чтоб не вовсе сморчок был: такой на любовь с первой фотокарточки не поведется! Ну вот скажите честно, может она на меня клюнуть?
— Нет, — честно ответил я, взглянув на его грачиный нос и торчащие уши. — Разве что вы ли бы тайным миллионером, и об этом знала вся округа.
Неужто вам не пришло в голову, что брать чужое нельзя?
-- Папа, но я же знал, что мы ничего трогать не будем! - возмутился Мэтью. - Даже если бы шары были готовы к полету, я бы не подпустил к ним Айвора!
-- А ты что скажешь? - повернулся лорд к младшему сыну.
-- Я подумал, что мы просто одолжим... а потом вернем, - наивно ответил тот. - А если хозяин будет возмущаться, ты просто ему заплатишь, вот и всё. Как в тот раз, когда наши овцы потравили чужое поле.
Лорд Блумберри схватился за голову.
-- Вот за это, - произнес он ледяным тоном, - за "папа просто заплатит" я тебя накажу отдельно. Чтобы я не слышал больше подобного! А почему... я тебе объясню наедине, ясно? Ты у меня неделю сидеть не сможешь, негодяй!
-- Может, не нужно так сурово с ним, милорд? - подал голос репортер.
-- Нужно! - рявкнул лорд. - Откуда взялась эта... эта гадость? Прятаться за чужой спиной! Нет уж, набезобразничал -- будь готов отвечать! А если ты приводишь в пример ту потраву, то припомни: овцы забрели на чужое поле потому, что работник плохо закрыл ворота, и за это я его уволил, если ты позабыл... Пусть скажет спасибо, что просто уволил, а не заставил отрабатывать убыток!
Не простудись, старайся не промочить ног.
" - Прощевайте... Расходются, видно, наши тропки!
Иван Алексеевич улыбнулся извиняюще:
- Молодой ты, Мишатка, горячий... Думаешь, не сойдутся! Сой-дут-ся!
Будь в надежде!.."
"Вы думаете, ежли нас побьете, так этим кончится? Нет! Нынче ваш верх, а завтра уж вас будут расстреливать!"
—Жду смертыньку, как дорогого гостя. Пора уж... и пожил, и царям послужил, и водки попил на своём веку...
Люди про себя мало знают.
Она меня истощает. Я опустошен физически и напоминаю голый подсолнечный стебель. Это не баба, а огонь с дымом!
Что ж, стара, видно, стала Аксинья... станет ли женщина смолоду плакать оттого, что за сердце схватит случайное воспоминание?
— Ты, что же, похитил у мужа жену? — Сама приблудилась. — Романтическая история.
Умный сам поймёт, а дураку... дураку что? Ему силком не вдолбишь.
Своя рубашка, а не чужая к телу липнет.
Они думают - у казака одна плётка, думают - дикой казан и замеси души у него бутылошная склянка, а ить мы такие же люди: и баб также любим, и девок милуем, своему горю плачем, чужой радости не радуемся...
Мы, в сущности, пешки на шахматном поле, а пешки ведь не знают, куда пошлёт их рука игрока...
Голову сними - небось ноги без нее жить не будут
Удивительно! Как только в бой, так у вас открываются старые раны.
На чёрном фоне оттаявшей земли, всегда заманчивей и ярче белеет оставшийся кусочек снега.
Пишу и сам собой восторгаюсь: до чего ярко сочетались во мне все лучшие чувства лучших людей нашей эпохи. Тут вам и нежно-пылкая страсть, и «глас рассудка твердый». Винегрет добродетелей помимо остальных достоинств.