Сложно ценить чужую жизнь, когда не знаешь цену собственной.
Очень легко и просто сделать приятное человеку, когда тебе это ничего не стоит.
Рай на Земле наступит, только когда безрукие вымрут, но мы такого счастья не дождемся, потому что эта публика умеет правильно делать только одно - из мамок выбираться.
- Деньги свои отдавай, - потребовала девушка. - А нельзя ли грабить меня повежливее? - не сдержался он.
И сейчас Рокки понял - Няша была права на сто, даже нет - на двести, на всю тысячу процентов. Он возомнил себя великим стратегом и за это будет наказан - жестоко и без промедления.
Иногда люди живут бок о бок годами, совершенно не зная и не понимая друг друга, а иногда на узнавание хватает нескольких дней, а то и часов. Весь вопрос в том, где зарабатывать жизненный опыт, как и чем жить. Или выживать.
Меня теперь передергивает от одного вида мужчин, шли бы вы все, включая тебя, на другую планету, где меня нет и никогда не будет.
Если учитель не любит своего ученика и не желает ему успеха, то никакого права называться учителем не имеет, и гнать его нужно от учеников плеткой из степной колючки.
Если учитель не любит своего ученика и не желает ему успеха, то никакого права называться учителем не имеет.
В случае необходимости у мужчин просыпаются скрытые возможности.
Невольно примешь за особое отношение любой, самый безобидный знак участия, после того как все завидные женихи столько лет обходили тебя вниманием.
— Прикажите, пусть накроют здесь, маркиза Зайбер неважно себя чувствует, — властно распорядилась Бетрисса и лукаво подмигнула подругам.
— Почему я? — надула было губы Кателла, но Августа спокойно развернула ее лицом к зеркалу.
— А как должна чувствовать себя маркиза, у которой голова наперекосяк? Садись, я поправлю тебе парик...
Я, безусловно, не имею права вмешиваться в твои личные дела, но и молчать не могу, ведь мы все в одной лодке. Поэтому постарайся не обижаться на мои слова, но у женщин есть святое правило никогда не выкладывать едва возникшему возлюбленному все свои мельчайшие секреты. Поверь, это весьма неосмотрительно, ведь ты пока ничего не знаешь о привычках барона и его характере. И не имеет никакого значения, сколько вы знакомы, думаю, знакомство было шапочным, и за три года барон едва ли перебросился с тобой парой ничего не значащих фраз.
Чем больше ты о ком-то думаешь, тем больше ты к нему привязываешься, это работает всегда, и если раньше меня защищала ненависть, то теперь остался лишь страх. Надолго ли его хватит?
Я чувствую себя как на льду. На тонком, осеннем льду. Который весь вокруг в трещинах, и стоит отступить в стороны – сразу провалишься. И при этом я ещё и скольжу. Неотвратимо и всё быстрее, по направлению к омуту, из которого уже не выбраться.
Потом я как-то свыклась с мыслью, что доброй феи и даже просто доброй тёти в моей жизни никогда больше не будет, все свои проблемы я должна решать сама, и потребность немедленно с кем-то подружиться сильно поутихла. Особенно после того, как я осознала, что, возможно, кого-то из моих сокурсников мне придётся убить, добираясь до своей цели.
Стоит ли рискнуть и попросить мне? Помочь очень хочется, но где же та грань, когда собственные усилия и планы начинают цениться куда выше, чем целая чужая жизнь? Какова вероятность того, что, попросив за одного из заговорщиков, я отправлюсь вслед за ним в тюрьму и на костёр? Невелика. Я верю, что невелика. Тогда что меня удерживает? Неверие в успех? Боязнь как-то себя дискредитировать? Или обычная трусость? Ведь выползать из укрытия всегда сложно…
И теперь у меня ощущение, словно кто-то пригласил меня на ужин, а я заявилась туда в свадебном платье и со священником. Так же неуместно и избыточно.
Воистину, надо как-то выходить из этого состояния зациклинности и уязвимости, в котором я чувствую себя то королевой мира, когда Ашш на меня вот так смотрит, как сейчас, то самой ненужной и брошенной на свете, стоит мне напомнить себе, что никто никому ничего не должен, и мои чувства – лишь моя проблема и моя же ответственность.
Смотри, Ика, – говорю я себе. Смотри и запоминай, чтобы не зазнаться, чтобы не забыть, подобно слугам местного графа, что ты – самый обычный человек, и то, что тебе выпало провести сколько-то дней или даже и месяцев с кем-то из сильных мира сего – ни на секунду не делает тебя им равной.
Что? Человеколюбие и прощение? Нет, не слышала.
Мне становится не то чтобы сильно жалко его, но как-то неприятно, что я присутствую при чьём-то унижении.
Если хочешь оставаться в живых, о тебе должны знать как можно меньше. И, желательно, недооценивать на два-три порядка. Один – это минимум. Тебя должны недооценивать, а сама ты должна наоборот – знать как можно больше и оценивать адекватно. Лучше даже польстить своему врагу и переоценить, чем недооценить.
Лучше сразу за все получить, а потом остыть и нормально помириться.
Деньги решают не все.