Легко скрыть ненависть, труднее - любовь, но самое трудное - скрывать безразличие.
Время скорби невозможно сократить, у всех оно разное, но одно верно: когда-нибудь и оно кончается
Самый важный и большой кусок утраты другого человека,ты ощущаешь только тогда,когда кто-то разрывает под тобой фундамент.Входит без разрешения к тебе на стройку,закладывает тонну тротиловых шашек в подвале,поджигает фитиль и смывается.
Ты с кем -то строишь ваше здание,которое должно было простоять до скончания веков.для тебя,Для него,для ваших детей. Между вами возникает что-то вроде священного союза двух архитекторов,которые любят друг друга.
всё у вас вроде нормально,а тут какой-то террорист или террористка взрывает то,что вы так старательно возводили.
Ты перестаешь ждать возвращения того, кто умер. Ты больше его не ждешь и объявляешь свой траур, подпускаешь к себе боль, отбрасываешь надежды, постепенно, но регулярно выплачиваешь взятый кредит. Скорбью платишь за свою любовь.
Он влез в жизнь незнакомого человека, сделал ему больно, унизил, приблизившись к его женщине. И совершенно неважно, что сделал это неумышленно.
Когда мы влюбляемся впервые, мы не можем представить себе, что наша любовь когда-то кончится.
Не нужно слишком много думать, потому что от мыслей только печаль в душе и боль в голове.
Человек живёт не потому, что бьется его сердце. Человек живёт только тогда, когда осознает своё существование.
Люблю мужчина считает, что ему нужна Таинственная девушка, но на самом деле хочет знать о моде цитатник все, чтобы не было белых пятен.
Хорошая идея, но ее мир и так лоскутное одеяло из хороших идей, у большинства из которых нет ног.
Он никогда не думал, что море пахнет так странно, словно бы ненавидит землю и всех, кто оттуда явился.
Физика - это любовь. Зачем кому-то всю жизнь биться об истину, которую мы с трудом можем понять, если не ради любви?
В соотвествии с генеральной установкой на новизну, оригинальность и кидалтов стены украшали огромные фотографии персонажей "Звездных войн". Марселина чувствовала, как на нее давит Боба Фетт.
Она могла понять, чем шаманизм, единение и свобода от ограничений так привлекательны для белого среднего класса, обитающего за высокими заборами, утыканными камерами слежения, под присмотром вооруженной охраны. Это дикий мир, дух джунглей в пределах двадцати минут езды каждый второй вторник вечером.
Иногда мне кажется, что Господу не нужно никакого другого ада, кроме бесконечной зубной боли.
Именно это нравится нам больше всего – страдания других, паноптикум. Покажите нам пытки и безумие, покажите нам публичные вскрытия и отвращение, покажите, как девушки раздеваются на телеэкране. Мы – похотливое зверье. Радость открытого унижения знакома еще с восемнадцатого века. Если бы сейчас проводили публичные казни, то Четвертый канал показывал бы их в прайм-тайм, и рейтинги били бы все рекорды.
У всех есть теория. Спроси любого таксиста в Рио, и он поделится своей бесплатно. Таксисты всегда знают, как улучшить ситуацию в стране, кого поставить в лучшую сборную, где лучше всего поесть. Проблема в том, насколько полезна твоя теория? Объясняет ли она обыденное так же, как странное и сверхъестественное? Физика - не исключение. У нас были Ньютон, Эйнштейн, Бор и Гейзенберг, и каждый раз теория чуть лучше объясняет реальность, но нам предстоит ещё долгий-предолгий путь до конечной Теории Всего, финальной версии таксистов, которая объясняет всё, начиная от причин , по которой существует нечто, а не ничто, и заканчивая результатами футбольных матчей.
Лягушки видят на квантовом уровне, они могут заглянуть в мультивселенную. Вот почему они сидят с выпученными глазами.
— Битум, ты чего? Это же ржавое старье, валяющееся в пыли…
— В прошлый раз железяки там не было! И куста того высокого не было! За день вырос, что ли?! — уже в голос рявкнул я, досадуя на заторможенность девушки. — Стреляй! Патрона жалко?! Э-э-эй! Тревога! Тревога! Тревога! — Упав на живот, я засунул голову в кузов грузовика и закричал: — Тревога! Сейчас нападут!
Тут дороги зарастают столь же быстро, как неглубокие царапины на человеческом теле.
Мертвые уже сотни лет земли, среди которых, по словам аксакалов, были чудом еще живущие совсем уж дряхлые старцы, что в шестидесятых годах двадцатого века стали свидетелями того, как в эти места пришла мощная и неостановимая советская власть. По ее приказу проходили через любые препятствия, засыпая окутанные легендами расколы земли, курящиеся серным дымом, и срывая до основания целые горы, пробивая тоннели и прокладывая дороги. Но в тех местах, куда мы сейчас направляемся, человеку преуспеть не удалось даже при поддержке мощной техники и отличного снабжения. Темно-красные пески, заунывно воющие ночью и беспрестанно шелестящие днем, будто насмехались над потугами людишек, старающихся преобразить и покорить эти места… Пески проглатывали машины, палатки, съедали сброшенные с неба грузы, заметали ветрами оставленные колесами следы… И люди отступились…
И вытащили из нее гробы с останками Ленина, Сталина и Тамерлана. И что вскоре вновь начнется страшная война… А оружие, найденное в могиле, было оставлено там для того, чтобы все три великих некогда человека в посмертном мире могли постоять за себя.
Огрызнулись смело, громко, вальяжно, широко расправив плечи и выставив таз вперед, будто демонстрировали мужское достоинство.
Чалились в одной зоне, были зэками, что строили этот город. Ты, правда, не строил, ты больше чифирек попивал и петухов пользовал, да, Пахан? Но это дело твое. Все мы по понятиям своим живем. Тут каждый волен жить, как хочет. Потом откинулись вы с зоны, осели в городе. Но корешами не стали.
— Да! Да! — судорожно закивал я и со страхом взглянул через плечо. — Я только вернулся! Татарин прознал! Прознал! Послал людей!
— Вы вернулись? Вы уже вернулись? — заорал Никло, хватая меня за грудки и бешено тряся. — Отвечай, гнида! Уже вернулись? С грузом? Что привезли с собой? За чем ездили? Стволы хапнули? Огнестрелы хапнули, спрашиваю тебя, сопля ты гнойная!
— Я один, один вернулся, — ощерился я безумно. — Но мы дошли до места! Дошли! Там много чего! Ай много! Оружие! Оружие! И золото! Я знаю, где это место! Могу показать дорогу! Но не забесплатно! Ой, не забесплатно! Хочу двух девок прямо сейчас! Ящик настоящего коньяка! Три коробка травки! Прямо сейчас хочу!