Цитаты
266127
admin
добавил цитату
из книги
«Методы самотрансформации. Создание пространства для развития личности»
5 лет назад
Преображающие аффирмации
Мое сердце открыто для любви (молитвенный жест на уровне сердца).
Пусть вселенская любовь наполнит меня и окружающих меня людей (молитвенный жест перед собой).
Мое сердце полно благодарности Богу и всем живым существам.
Мое сердце полно уважения ко всем живым существам.
Слова, которые я говорю, – слова Бога.
Мысли, которые я держу в себе, – мысли о Боге.
Действия, которые я выполняю, – действия Бога.Слова, мысли и действия Бога
Наполняют всю Вселенную
Безграничной любовью,
Безграничной мудростью,
Безграничной радостью,
Безграничным счастьем,
Безграничной благодарностью,
Бесконечной жизнью,
Безграничным здоровьем,
Безграничным светом,
Безграничной энергией,
Безграничной силой,
Безграничным успехом.
Я несу в себе частицу Божественного.
Через меня говорит, думает и действует Сам Бог.Я буду уподобляться Ему,
Так, чтобы, когда другие видят меня,
Они бы видели перед собой Бога.
И я буду видеть в других проявление Божества.Я излучаю свет
И продолжаю наполняться
Высшей бесконечной любовью
К Богу и всему человечеству.
«Существо, пишущее самого себя, как бы пишет свою собственную книгу и, таким образом, делает для человечества намного больше, чем все библиотеки, все музеи и все шедевры искусства, поскольку они мертвы, а он живой».
admin
добавил цитату
из книги
«Методы самотрансформации. Создание пространства для развития личности»
5 лет назад
Древние молитвенные аффирмации пяти главных мировых религий.
Христианство: «Господь Иисус Христос, позволь мне быть чашей, наполняемой Твоей любовью и Твоим светом».Буддизм: «Я ищу прибежища в Господе Будде и нахожу равновесие во всех вещах».Вайшнавизм: «Господь Кришна, окружи меня Своей любовью».Шиваизм: «Господь Шива, в Тебе я обретаю силу; пребудь со мной».Ислам: «Господь велик, велик Пророк Его; Господу я отдам все, что имею».Иудаизм: «Мой Господь, да святится Имя Твое; пошли мне Свою любовь».
«Существо, пишущее самого себя, как бы пишет свою собственную книгу и, таким образом, делает для человечества намного больше, чем все библиотеки, все музеи и все шедевры искусства, поскольку они мертвы, а он живой».
admin
добавил цитату
из книги
«Методы самотрансформации. Создание пространства для развития личности»
5 лет назад
Для Бога имеют значение не успехи, которых вы достигаете, а мотивы, которыми вы руководствуетесь, так как только благородные мотивы поддерживают вас на правильном пути, а успехи, наоборот, толкают вас к ослаблению бдительности. Даже если вы в чем-то не преуспели и не достигли никакого результата, это не имеет значения: важны ваши намерения.Итак, не просите у высших сил успехов и достижения результатов – они зависят не от вас, а от Бога, который даст их вам, когда сочтет это нужным в зависимости от того, что оно посчитает более предпочтительным для вашего развития. А вот что зависит от вас, так это намерения и мотивы, с которыми вы приступаете в работе, потому что это Бог за вас делать не сможет, как не может другой человек поесть за вас.
«Существо, пишущее самого себя, как бы пишет свою собственную книгу и, таким образом, делает для человечества намного больше, чем все библиотеки, все музеи и все шедевры искусства, поскольку они мертвы, а он живой».
— Почему... почему вы так жестоки, мой капитан?
С тех пор, как он в последний раз назвал меня так, казалось... прошла целая вечность. И почему-то, как только прозвучали эти слова, у меня противно защипало в глазах. Отведя их, я спросила:
— Розовая, да?
— Что?
— От тебя ко мне ведь шла розовая нить. И только поэтому ты сейчас так злишься.
Он покраснел и скрестил на груди руки, ничего не отвечая. Я покачала головой:
— Ал, послушай...
— Она будет идти всегда, — упрямо перебил он. — Что бы ты ни сказала. И даже не смотря на то, что ты...
Я молча обняла его и поцеловала в щеку:
— Прости. От меня только зеленая, но... я обещаю, что она тоже будет всегда, Алан.
Мы хорошо умеем прятаться. Как сказочные чудовища, выбираем самые темные уголки. Под мостами, на пустых заводах, в старых поездах. Мы не помним, что такое дом — он нам не нужен. Не помним, что такое семья — есть стая. Был канун Рождества, когда в подарок наши родители получили смерть, а мы превратились в объект охоты. Когда нас стали бояться и заклеймили особым словом — «крысята». Когда мы ушли. Это роман о холодящих кровь тайнах и приключениях диких вечно юных детей, потерянных, отчаявшихся...
Сейчас, даже в вечерней полутьме, я видела его лицо — смугловатое, с прямым носом. Светлые волосы падали на лоб, губы были плотно сжаты. Он показался мне очень красивым. Может, из-за этих блестящих пилотских очков на шлеме...
Протянув руку, я убрала с его лица волосы и неожиданно незнакомец открыл глаза. Он взглянул на меня — без малейшего удивления. Слабо улыбнулся:
— Привет, Принцесса...
Мы хорошо умеем прятаться. Как сказочные чудовища, выбираем самые темные уголки. Под мостами, на пустых заводах, в старых поездах. Мы не помним, что такое дом — он нам не нужен. Не помним, что такое семья — есть стая. Был канун Рождества, когда в подарок наши родители получили смерть, а мы превратились в объект охоты. Когда нас стали бояться и заклеймили особым словом — «крысята». Когда мы ушли. Это роман о холодящих кровь тайнах и приключениях диких вечно юных детей, потерянных, отчаявшихся...
... чем старательнее скрываешься, тем с большим любопытством за тобой наблюдают и наоборот.
Мы хорошо умеем прятаться. Как сказочные чудовища, выбираем самые темные уголки. Под мостами, на пустых заводах, в старых поездах. Мы не помним, что такое дом — он нам не нужен. Не помним, что такое семья — есть стая. Был канун Рождества, когда в подарок наши родители получили смерть, а мы превратились в объект охоты. Когда нас стали бояться и заклеймили особым словом — «крысята». Когда мы ушли. Это роман о холодящих кровь тайнах и приключениях диких вечно юных детей, потерянных, отчаявшихся...
Ведь не так легко одержать верх над человеком, который всё время молчит.
Мы хорошо умеем прятаться. Как сказочные чудовища, выбираем самые темные уголки. Под мостами, на пустых заводах, в старых поездах. Мы не помним, что такое дом — он нам не нужен. Не помним, что такое семья — есть стая. Был канун Рождества, когда в подарок наши родители получили смерть, а мы превратились в объект охоты. Когда нас стали бояться и заклеймили особым словом — «крысята». Когда мы ушли. Это роман о холодящих кровь тайнах и приключениях диких вечно юных детей, потерянных, отчаявшихся...
Они работали со взрослыми и работали с одиночками. Но совершенно не работали с теми, кто кого-то любил.
Мы хорошо умеем прятаться. Как сказочные чудовища, выбираем самые темные уголки. Под мостами, на пустых заводах, в старых поездах. Мы не помним, что такое дом — он нам не нужен. Не помним, что такое семья — есть стая. Был канун Рождества, когда в подарок наши родители получили смерть, а мы превратились в объект охоты. Когда нас стали бояться и заклеймили особым словом — «крысята». Когда мы ушли. Это роман о холодящих кровь тайнах и приключениях диких вечно юных детей, потерянных, отчаявшихся...
Это, наверно, здорово, когда за тебя хоть кто-то волнуется. Даже мерзкий полицейский.
Мы хорошо умеем прятаться. Как сказочные чудовища, выбираем самые темные уголки. Под мостами, на пустых заводах, в старых поездах. Мы не помним, что такое дом — он нам не нужен. Не помним, что такое семья — есть стая. Был канун Рождества, когда в подарок наши родители получили смерть, а мы превратились в объект охоты. Когда нас стали бояться и заклеймили особым словом — «крысята». Когда мы ушли. Это роман о холодящих кровь тайнах и приключениях диких вечно юных детей, потерянных, отчаявшихся...
...всё стало иным и продолжало умирать прямо на его глазах. Умирала страна, умирал город, умирали сложившиеся за много тысяч лет представления о семье. И, кажется, умирание это могло продлиться еще не один год.
Мы хорошо умеем прятаться. Как сказочные чудовища, выбираем самые темные уголки. Под мостами, на пустых заводах, в старых поездах. Мы не помним, что такое дом — он нам не нужен. Не помним, что такое семья — есть стая. Был канун Рождества, когда в подарок наши родители получили смерть, а мы превратились в объект охоты. Когда нас стали бояться и заклеймили особым словом — «крысята». Когда мы ушли. Это роман о холодящих кровь тайнах и приключениях диких вечно юных детей, потерянных, отчаявшихся...
Это было странное ощущение. Вокруг дул холодный- ветер, но рядом с летчиком я его совершенно не чувствовала. Было тепло, и мне хотелось прислониться к его плечу, но я не шевелилась. Все-таки он был чужаком. Из другой страны, и...
— Я очень устала, — слова сорвались с губ сами. — Прости, что я тебе говорю, но сегодня я это очень остро поняла. Я не хочу больше быть вожаком. Клыков не хватает.
Теперь его прищуренный взгляд был устремлен вдаль, на озеро. Я потянула Ская за руку:
— Ответь мне хоть что-нибудь.
В ветреной тишине слова прозвучали необыкновенно отчетливо:
— Хочешь, я буду с тобой?
— Всегда?
— Всегда.
Мы хорошо умеем прятаться. Как сказочные чудовища, выбираем самые темные уголки. Под мостами, на пустых заводах, в старых поездах. Мы не помним, что такое дом — он нам не нужен. Не помним, что такое семья — есть стая. Был канун Рождества, когда в подарок наши родители получили смерть, а мы превратились в объект охоты. Когда нас стали бояться и заклеймили особым словом — «крысята». Когда мы ушли. Это роман о холодящих кровь тайнах и приключениях диких вечно юных детей, потерянных, отчаявшихся...
Я устала. Я не хочу больше быть вожаком. Клыков не хватает.
Мы хорошо умеем прятаться. Как сказочные чудовища, выбираем самые темные уголки. Под мостами, на пустых заводах, в старых поездах. Мы не помним, что такое дом — он нам не нужен. Не помним, что такое семья — есть стая. Был канун Рождества, когда в подарок наши родители получили смерть, а мы превратились в объект охоты. Когда нас стали бояться и заклеймили особым словом — «крысята». Когда мы ушли. Это роман о холодящих кровь тайнах и приключениях диких вечно юных детей, потерянных, отчаявшихся...
- Какой же ты всё-таки дурак, Рихард.
Он пожал плечами:
- Может быть. Но за это не расстреливают.
Она медленно направилась в коридор и уже у двери ответила:
- К сожалению.
Мы хорошо умеем прятаться. Как сказочные чудовища, выбираем самые темные уголки. Под мостами, на пустых заводах, в старых поездах. Мы не помним, что такое дом — он нам не нужен. Не помним, что такое семья — есть стая. Был канун Рождества, когда в подарок наши родители получили смерть, а мы превратились в объект охоты. Когда нас стали бояться и заклеймили особым словом — «крысята». Когда мы ушли. Это роман о холодящих кровь тайнах и приключениях диких вечно юных детей, потерянных, отчаявшихся...
Некоторые люди просто не созданы для семьи. Или позже, чем остальные, убеждаются, что она нужна им.
Мы хорошо умеем прятаться. Как сказочные чудовища, выбираем самые темные уголки. Под мостами, на пустых заводах, в старых поездах. Мы не помним, что такое дом — он нам не нужен. Не помним, что такое семья — есть стая. Был канун Рождества, когда в подарок наши родители получили смерть, а мы превратились в объект охоты. Когда нас стали бояться и заклеймили особым словом — «крысята». Когда мы ушли. Это роман о холодящих кровь тайнах и приключениях диких вечно юных детей, потерянных, отчаявшихся...
Да, мы с тобой друзья. Просто… я почему-то забыла, что друзья часто делают друг другу больно. И совершенно друг друга не слышат.
Мы хорошо умеем прятаться. Как сказочные чудовища, выбираем самые темные уголки. Под мостами, на пустых заводах, в старых поездах. Мы не помним, что такое дом — он нам не нужен. Не помним, что такое семья — есть стая. Был канун Рождества, когда в подарок наши родители получили смерть, а мы превратились в объект охоты. Когда нас стали бояться и заклеймили особым словом — «крысята». Когда мы ушли. Это роман о холодящих кровь тайнах и приключениях диких вечно юных детей, потерянных, отчаявшихся...
Тот, кто правит чувствами, будет править миром.
Мы хорошо умеем прятаться. Как сказочные чудовища, выбираем самые темные уголки. Под мостами, на пустых заводах, в старых поездах. Мы не помним, что такое дом — он нам не нужен. Не помним, что такое семья — есть стая. Был канун Рождества, когда в подарок наши родители получили смерть, а мы превратились в объект охоты. Когда нас стали бояться и заклеймили особым словом — «крысята». Когда мы ушли. Это роман о холодящих кровь тайнах и приключениях диких вечно юных детей, потерянных, отчаявшихся...
- Ты её любишь?
<...>
- Хоть немного?
Немного. Любовь - только до щемления в груди, для того, чтобы почувствовать другое, можно просто хлебнуть лишнего.
Мы хорошо умеем прятаться. Как сказочные чудовища, выбираем самые темные уголки. Под мостами, на пустых заводах, в старых поездах. Мы не помним, что такое дом — он нам не нужен. Не помним, что такое семья — есть стая. Был канун Рождества, когда в подарок наши родители получили смерть, а мы превратились в объект охоты. Когда нас стали бояться и заклеймили особым словом — «крысята». Когда мы ушли. Это роман о холодящих кровь тайнах и приключениях диких вечно юных детей, потерянных, отчаявшихся...
Говорят, в прошлые века люди во всех бедах винили колдовство и сжигали на кострах тех, кого в нём подозревали. Или вешали, топили, рубили головы. Потом люди поумнели и начали заниматься наукой — она стала им хорошим другом и помощником. Но и теперь, стоит случиться какой-нибудь необъяснимой беде, они с радостью отворачиваются от своего нового друга Науки. И призывают старых добрых друзей: Суеверия и Святую Инквизицию.
Мы хорошо умеем прятаться. Как сказочные чудовища, выбираем самые темные уголки. Под мостами, на пустых заводах, в старых поездах. Мы не помним, что такое дом — он нам не нужен. Не помним, что такое семья — есть стая. Был канун Рождества, когда в подарок наши родители получили смерть, а мы превратились в объект охоты. Когда нас стали бояться и заклеймили особым словом — «крысята». Когда мы ушли. Это роман о холодящих кровь тайнах и приключениях диких вечно юных детей, потерянных, отчаявшихся...
Война в цене даже когда обесцениваются любовь, дружба и прочая сахарная дурь, которой тешат себя люди.
Мы хорошо умеем прятаться. Как сказочные чудовища, выбираем самые темные уголки. Под мостами, на пустых заводах, в старых поездах. Мы не помним, что такое дом — он нам не нужен. Не помним, что такое семья — есть стая. Был канун Рождества, когда в подарок наши родители получили смерть, а мы превратились в объект охоты. Когда нас стали бояться и заклеймили особым словом — «крысята». Когда мы ушли. Это роман о холодящих кровь тайнах и приключениях диких вечно юных детей, потерянных, отчаявшихся...
— Ты будешь жить со мной? — вдруг спросил он. — У меня не очень большая квартира, но…
— А у тебя есть там книги?
— Есть.
— Тогда буду.
Мы хорошо умеем прятаться. Как сказочные чудовища, выбираем самые темные уголки. Под мостами, на пустых заводах, в старых поездах. Мы не помним, что такое дом — он нам не нужен. Не помним, что такое семья — есть стая. Был канун Рождества, когда в подарок наши родители получили смерть, а мы превратились в объект охоты. Когда нас стали бояться и заклеймили особым словом — «крысята». Когда мы ушли. Это роман о холодящих кровь тайнах и приключениях диких вечно юных детей, потерянных, отчаявшихся...
Был канун Рождества, когда в подарок наши родители получили смерть, а мы превратились в объект охоты. Когда нас стали бояться и заклеймили особым знаком ― крысой. Когда мы ушли.
Мы хорошо умеем прятаться. Как сказочные чудовища, выбираем самые темные уголки. Под мостами, на пустых заводах, в старых поездах. Мы не помним, что такое дом — он нам не нужен. Не помним, что такое семья — есть стая. Был канун Рождества, когда в подарок наши родители получили смерть, а мы превратились в объект охоты. Когда нас стали бояться и заклеймили особым словом — «крысята». Когда мы ушли. Это роман о холодящих кровь тайнах и приключениях диких вечно юных детей, потерянных, отчаявшихся...
Да, на миг мне показалось, что я могу тебя потерять. И да, я испугалась. И нет, я скорее сейчас прыгну в ближайшую канаву вместе со всей чертовой картошкой, батонами и ветчиной, чем скажу об этом.
Мы хорошо умеем прятаться. Как сказочные чудовища, выбираем самые темные уголки. Под мостами, на пустых заводах, в старых поездах. Мы не помним, что такое дом — он нам не нужен. Не помним, что такое семья — есть стая. Был канун Рождества, когда в подарок наши родители получили смерть, а мы превратились в объект охоты. Когда нас стали бояться и заклеймили особым словом — «крысята». Когда мы ушли. Это роман о холодящих кровь тайнах и приключениях диких вечно юных детей, потерянных, отчаявшихся...
Странно...но сейчас я не ощущала того, что писали во всех этих книгах, которые я в детстве читала тайком от мамы и папы. Сердце не стучало в бешеном ритме, в животе не порхали бабочки, и румянец на моих щеках был вызван только резкими порывами ветра, похожими на рваные удары кнута. Наверное, за день я просто слишком замерзла и устала. Думать так было проще, чем бояться, что я еще и разучилась к кому-то привязываться.
Мы хорошо умеем прятаться. Как сказочные чудовища, выбираем самые темные уголки. Под мостами, на пустых заводах, в старых поездах. Мы не помним, что такое дом — он нам не нужен. Не помним, что такое семья — есть стая. Был канун Рождества, когда в подарок наши родители получили смерть, а мы превратились в объект охоты. Когда нас стали бояться и заклеймили особым словом — «крысята». Когда мы ушли. Это роман о холодящих кровь тайнах и приключениях диких вечно юных детей, потерянных, отчаявшихся...
Ни один человек не может быть полностью свободным. Возможно, вся наша пресловутая свобода – физическая и духовная – всегда достигается за счет кого-то или чего-то другого.
Что ты будешь делать, потеряв любимого человека? Стоит ли жить после этого? Теперь Лу Кларк не просто обычная девчонка, живущая обыденной жизнью. Шесть месяцев, проведенных с Уиллом Трейнором, навсегда изменили ее. Непредвиденные обстоятельства заставляют Лу вернуться домой к своей семье, и она поневоле чувствует, что ей придется все начинать сначала. Раны телесные залечены, а вот душа страдает, ищет исцеления! И это исцеление ей дают члены группы психологической поддержки, предлагая...
Оглядевшись вокруг, я неожиданно осознала, что практически каждый человек несет на себе жестокий отпечаток любви. Любви, которую мы потеряли, которую у нас отняли и которую кто-то другой унес с собой в могилу.
Что ты будешь делать, потеряв любимого человека? Стоит ли жить после этого? Теперь Лу Кларк не просто обычная девчонка, живущая обыденной жизнью. Шесть месяцев, проведенных с Уиллом Трейнором, навсегда изменили ее. Непредвиденные обстоятельства заставляют Лу вернуться домой к своей семье, и она поневоле чувствует, что ей придется все начинать сначала. Раны телесные залечены, а вот душа страдает, ищет исцеления! И это исцеление ей дают члены группы психологической поддержки, предлагая...