Даже если два королевства демонстрируют друг другу дружелюбие, это еще ничего не значит. Возможно, они не улыбаются, а показывают зубы, готовые вцепиться друг другу в глотку.
задача солдата не умереть за свою Родину, а сделать так, чтобы солдат противника умер за свою.
— Зачем вы все это делали, дийес? Ради чего было так рисковать?
Дийес Тьен по-кошачьи загадочно улыбнулась:
— У мужчин сотни причин для поступков, женщины же все делают ради любви.
— Любви? — изумился и растерялся он. Неужели он все-таки неверно ее понял?
Она с возрастающим весельем наблюдала за его терзаниями.
— Любовь бывает разная, ларо, — менторским ровным тоном произнесла дийес дознаватель. — Любовь к мужчине, любовь к себе, любовь к своей родине, любовь к своим детям, любовь к своей работе…
— И какая любовь движет вами?
— Я поступаю так или иначе из любви к истине, ларо Риэнхарн, — торжественно ответила девушка. — И она ничем не хуже других.
Цинизм — хорошая броня, а наивность быстро исчезает под безжалостными ударами реальности.
Я вообще предпочитаю протоколы художественным романам. Никто не в состоянии придумать то, что происходит на самом деле, слишком уж парадоксальна реальность, в отличие от вымысла, который всегда будет логичен. Сознание — вообще забавная штука, оно в состоянии выдать только то, что считает возможным. Мироздание же делает все, что хочет и с кем хочет.
Видимо, от подобных мыслей выражение моего лица стало совсем уж жутким, потому что встретившийся на пути ларо Даэн неожиданно пискнул что-то вроде «извините» (за что он он извинялся, я так и не поняла) и шмыгнул в первую попавшуюся дверь. За которой располагался женский туалет.
А я думала, что это у меня плохо с нервами…
— А твоя подруга — настоящий мужик! — раздалось позади эксперта.
— Ч-чего? — ошалело переспросил Лэр, глядя на оживший шкаф, отвесивший змейке такой сомнительный комплимент.
— Да того! — рассмеялся мужик. С его габаритами смех вышел гулким и даже жутковатым. — У нас бы половина управы штаны намочила при таком раскладе, а она мало того что отбиться сумела, так еще и спокойна, как обитатель мавзолея. Одно слово — змея!
Назвать Риннэлис змеей тоже было сомнительным комплиментом, но тон был все такой же уважительный.
— Мировая баба! И дело свое знает!
— А почему тогда мужик, раз мировая баба? — ехидно поинтересовался лопоухий алхимик.
— Да потому, что любому мужику фору даст! — с восхищением произнес стражник.
— Риннэлис Тьен, ты когда-нибудь слышала о такой вещи, как благородство и взаимное доверие?! — Алхимик был буквально переполнен возмущением.
— Да, — пожала плечами я. — И даже регулярно ношу цветы на могилы тех, кто рассказывал мне об этих понятиях.
— Неужели ты безжалостно убиваешь тех, кто пытается просветить тебя на тему общепринятой этики?
— Разумеется, нет. Просто такие вот, чересчур этичные, личности, по моим наблюдениям, долго не живут.
Убийцы честнее. Они хотя бы не пытаются убедить всех вокруг и самих себя в том, что отдают приказ убивать ради общего блага. А его, этого самого великого общего блага, попросту нет… А если бы и было, то на кой демон оно нужно, если на его алтарь приносят кровавые жертвы?
для того, чтобы уничтожить страх, не нужна храбрость. Для этого необходима воля