Анна

И не блондинка вроде…
Но всё равно дура.

– Древние знали толк в красивых вещах. Не понимаю, как он смог так легко отказаться от таких богатств?!
– Иногда и они не приносят радости, когда, кроме них, ничего нет.

– Самое лучшее моё создание и привязалось к каким-то смертным? Глупо, детка. Очень глупо. Разве ты ещё не поняла? Я создавал тебя не для этого.
– А для чего?! – Нервы были на пределе, и я закричала: – Для чего ты меня создал, больной ублюдок?! Я личность! Я живая! Я хочу жить и любить, а не валяться избитая в твоих казематах! Я хочу учиться и заводить друзей, а не ходить по грани между жизнью и смертью ради твоего развлечения!

– Успокойся. Ты не монстр. Ты просто Вишенка. Моя маленькая Вишенка. Обещаю, я не позволю ему тебя тронуть. Пускай он действительно Древний бог, но я жрец Светлой, а это не просто слова. Даже если он приехал только для того, чтобы наблюдать за тобой, я не позволю ему вмешиваться в твою жизнь.
Я смущённо улыбнулась, уютно устроившись в мужских объятиях, и поняла, что это самые лучшие слова, какие я когда-либо слышала. Большой, сильный, надёжный.
Мой.
Ещё не окончательно, но уже без вариантов.
– Спасибо.

– Мы договаривались! А договорённости необходимо выполнять всегда, иначе грош тебе цена!

– Я не всегда оправдывала его ожидания, и иногда он злился. Но это было давно. Уже всё зажило, правда.
– Не все шрамы заживают…

– А знаешь, – тихо сказала она, – я вполне нормально общалась с Эммой сегодня. Ты заметил? Мы не ссорились вообще.
– Угу. – Фёдор кивнул и невозмутимо сказал: – Уверен, что ты ещё не раз с ней поссоришься, я же тебя знаю.
Таис хмыкнула. Он действительно её знает. Очень хорошо знает и всё равно любит. Такую, какая есть. Злую, резкую, раздражительную и наглую. Торопливую и решительную. Смелую и ловкую. Наверное, это ещё одно свойство любви – принимать людей такими, какие они есть.
И, раз она любит Фёдора, она тоже так сумеет. И Эмму сможет принять, и Колючего. У неё должно получиться, у неё уже получается.

Очень здорово прижиматься губами к губам Федьки, чувствовать его руки на шее и на спине, чувствовать его тепло и его любовь. Наверное, вот эта сила, что исходит сейчас от её любимого друга, – эта сила и есть любовь. Именно она соединяет людей и заставляет жить вместе и держаться всегда вместе.
Всегда вместе…

– И ещё я поняла, почему знак «сердечко» обозначает любовь. Потому что, когда что-то случается с любимым человеком, болит всегда в груди, там, где сердце. Очень сильно болит, как будто кто-то вынул сердце из груди и оставил пустоту. И страшнее этой пустоты нет ничего, Федь. Нет ничего ужаснее того, когда тебе некого любить и никого нет рядом с тобой. Даже фрики не так страшны.
– Но теперь я рядом с тобой. Всё хорошо?
– Всё отлично.
Таис шмыгнула носом и вдруг прижалась губами ко лбу Фёдора.
– Ты – самое лучшее, что у меня есть, – прошептала она, – и ничего лучше не будет. Мне пришлось сначала потерять тебя, и только после понять это.
Фёдор перевернулся на спину, обнял её здоровой рукой и осторожно провёл губами по щеке. От этих прикосновений жаркий огонь полыхнул в сердце Таис, разлился рекой по груди, заставил гореть пальцы и щёки.
– Я тебя тоже люблю, – проговорил Фёдор, – я тебя тоже люблю, мартышка…

Глядя на стены спальни, Таис так чётко и ясно поняла, что всегда была счастлива. Пусть её счастье было злым и даже яростным, но оно было, это счастье. Были ночи, когда Фёдор согревал её своим теплом, встречал после охоты, шутил и помогал тащить рюкзак с едой. Были дни, когда они вместе смеялись над всякой ерундой, болтали часами или ругались с Вальком.
И за всем этим счастьем стоял Фёдор. И жизнь без него казалась теперь бессмысленной и пустой. Вот что такое любовь. Это когда человек становится частью тебя, твоей души, и без него жизнь оказывается половинчатой, и души тоже остаётся только половина.
Фёдор всегда был рядом, даже в её мечтах о будущем. Зачем теперь ей удобная каюта на Втором уровне? Зачем хорошая еда и классная одежда? Чтобы умереть с тоски?
Лучше бы она осталась там и истекала сейчас кровью вместе с ним. Лучше бы она не спасалась.
– Федя, я люблю тебя, – шептала Таис и слышала в ответ только стон.