Анна

— Я убью тебя, — прошипел конт.
— Попробуете, — согласился ксен.
— Гад ты, так меня отделал.
Искореняющий тихонько рассмеялся.
— Если бы у меня было время, я бы научил вас смирению через боль. Принимать её как часть себя, не сопротивляться ей, покоряться её власти. Боль расслабляет, освобождает разум, снимает напряжение и вину. Она учит терпению, выдержке и покорности, делает нас сильнее. Вы бы научились любить её.
— Ты сумасшедший мазохист, — прохрипел конт, в то время как ксен продолжал разминать его тело.
— Несколько лет постоянной боли многому учат, — философски согласился ксен. — Дланью не становятся за один год. Это путь боли и смирения. Всё, что умею, я испытал на себе.

В конце концов, глуп тот руководитель, который стремится всё сделать сам. Главное в любом успешном деле — это команда. И Виктория не собиралась изобретать ничего нового.

— Оська не спит, не ест, заботится о своём хозяине, а хозяин только и делает, что обещает убить бедного шута! Стыдно!
— Каюсь. В следующий раз даже обещать не буду, пришибу сразу!

— В чём ты ошибся?
— Я слишком ему доверился, подумал, что мы друзья. Что он не будет иметь от меня тайн, относился к нему как к другу, а не как к слуге, я забыл, что у владетеля не бывает друзей. Я не замечал, что он не слушает меня.
— Ты не прав, даже у короля могут быть друзья, но людям, облечённым властью, приходится более тщательно следить за своим окружением. Я хочу, чтобы этот случай был последним в твоей жизни, и чтобы ты больше никогда не повторял своих ошибок. Ты должен быть строгим, но справедливым со своими людьми. Помни, предательство слуги ложится позором на плечи его хозяина.

Без тени нет света, без света нет тьмы.
За рассветом приходит закат, добро и зло едины.
Разве зло — волчица, убивающая на пропитание детям?
И добро ли отец, избивающий отрока,
чтобы поучить его житейской мудрости?
Люди учатся, заблуждаются, находят пути.
Ирий помогает контролировать тьму духа,
а Вадий не даёт угаснуть жажде людской к жизни.

Трактат о мудрости

— Мне нужен был дом, а ей защитник. Только я не смог её защитить.
— Ты не виноват.
— Виноват. Я не спас её. Моя вина. Я мужчина, а значит должен защищать свою женщину. И не имеет никакого значения, люблю я её или живу с ней из-за долга. Беря женщину, игуш берёт ответственность за неё и за её детей. Мужчина для своей женщины — отец, муж, сын и вождь. Я жив, а она ушла к предкам. Моя вина.

— Почему ты не зарезал его, Бешеный Алан? — Игуш развернулся и теперь внимательно всматривался в лицо собеседника.
— Не смог. Смерть необратима, а я хочу, чтобы у него был шанс. Если Вадий спасёт его, то кто я такой, чтобы оспаривать его решение?

— Я приму решение, когда буду точно знать, что вы решили претендовать на корону.
— Да на кой она мне нужна! — воскликнул конт Валлид. — Ты не сказал мне ничего интересного, Алвис. Я вернусь вечером, принесу тебе еды, и мы продолжим беседу.
— Это не моя тайна, кир Алан. Но я выполню задание и, если придётся убить вас, сделаю это без сомнений.
— Я знаю, — кивнул конт. — Алвис, ты мне нравишься. Я бы предпочёл видеть тебя в друзьях. Но если ты станешь моим врагом, то берегись.
— Я это запомню, кир Алан, — без тени иронии произнёс ксен, перед тем как Виктория вставила ему в зубы кляп.

— А мне можно принимать решения? — нерешительно спросил Дар, глядя на конта большими испуганными глазами.
— Кир Дарен, — строго произнёс Алан. — Вы отвечаете за своих людей и должны сами заботиться о них. Ошибки ваших людей — это ваши ошибки. Достижения ваших людей — ваши достижения. Вы вправе принимать решения, предварительно получив моё согласие, но нести ответственность тоже будете вы. С того, кто правит, и спрос больше.

«Не палач несёт ответственность за казнь, а судьи».