В шесть лет она считала, что быть талантливой и умной хуже, чем быть красивой. К двенадцати годам она окончательно поняла, что все-таки не повезло, выросла умной.
Антон завязывал галстук. Завязывал, завязывал и завязывал. Получалась не бабочка, а устрашающего вида шершень с толстым брюшком. Тони измял два галстука, плюнул и заказал доставку через Сеть.
Мне казалось, что я вот-вот услышу в спину «А вас, Штирлиц, я попрошу остаться». Так раньше после очередного устроенного мной безобразия говорила мне мама. Я в детстве всегда жалела этого несчастного Штирлица и гадала, что такого он натворил. Может, случайно разбудил из зимней спячки темного дроу? Или из самых лучших побуждений украсил бледное лицо каменной богини из храма мамиными румянами?
Если Высший альв перед чем-нибудь трепещет, это дорогого стоит. Впрочем, по их виду этого никогда не скажешь. Им жабу за шиворот засунешь, они глазом не моргнут, я проверяла.
В жизни я всегда больнее всего расплачиваюсь за любопытство и лень.
Михе подумалось, что он в дерьмо не вляпывается. Он из него выбираться не успевает…
- Знаешь, - тихо сказал Миха, когда баронесса удалилась. – Я уже не знаю, кого из вас боюсь больше.
- Если хочешь совета, то эту, белобрысую стерву.
- Почему?
- Потому что дура.
- И?
- Умный человек не полезет в драку, если не видит от нее выгоды. А вот дурак непредсказуем.
Неисповедимы пути богов.
Даже если приходится помогать им.
- Я не собираюсь тебе вредить.
- Даже так?
- Я собираюсь тебя использовать. А для этого ты должен быть здоров, полон сил и желания выжить.
– Тебя твой брат на органы пустит?
- Скорее уж на ритуалы. Есть способ забрать силу. Крайне неприятный. Не хотелось бы, - эта улыбка походила на оскал. – Но не думай. Я давно нашел способ избежать подобной участи. Есть яды, с которыми и целители не справятся.
- Суицидник хренов, - проворчал Миха.
А маг рассмеялся.
И встал.
- Иногда смерть – это самый разумный выбор.