Лика

— Вот, — протягиваю мужчине снимок, круто развернувшись на пятках и конечно же он тут, потопал следом, торопливо скинув обувь у двери. — И что это за хрень? — Сергей с любопытством вгляделся в снимок, выхватив его из моих некрепких пальцев и развернул как положено. — Мой мозг, — равнодушно пожимаю плечами и складываю руки за спиной, переминаясь с ноги на ногу в ожидании, что вот он сейчас все поймет и я пойму, что не ошиблась на его счет. — Хм, а вот эта штука очень похожа на… — А это...

Если бы мужчина отказался от нее, тогда о свадьбе и разговора не шло, но нужно учитывать обстоятельства. Его статус и положение не позволили дать отказ отцу Эмилии. Это расценивалось как предательство, неподчинение, пренебрежение к власти. Но выход есть… — Не хотели бы умереть?  

— Вот, подпиши… те, — я кладу на стол Борзова заявление на увольнение. Выгнув бровь, он поднимается и надвигается на меня, заставляя отступать. — Что это? — его бархатный голос вызывает у меня дрожь: то ли от страха, то ли… от чего-то иного. — Вы же сказали, что я тут больше не работаю, — выдавливаю из себя, вжимаясь спиной в дверь. Борзов нависает надо мной, заполняя собой все вокруг. — С моим братом не работаешь, — усмехается он, впиваясь взглядом в мои губы. — Но, думаю, мы с тобой...

— Я тебя умоляю, Таня! Как давно ты стала считать личную жизнь глупостью? И ты веришь в девственниц двадцати трёх лет? А ещё в какие сказки ты веришь, любовь моя? В тихом омуте черти водятся, и это не пустые слова, это народная мудрость. — Ты так говоришь, Ребров, будто свечку держал! — Нет, не держал. Но не отказался бы подержать, удостовериться, что этот бабник Мейер попался на удочку. — Фу, какая грязь, Ребров! Надеюсь, Мейер мыслит не так прямолинейно и думает, прежде всего, головным мозгом,...

Достало! Как меня все достало! Нелюбимая работа, изменивший жених, много ли ещё нужно знаков, чтобы я наконец-то поняла простую истину: "Нужно что-то менять"! И я решилась! Кардинально. Плевать, что рыбу не люблю ни ловить, ни есть, собрала за вечер рюкзак, украла у брата удочку и все. Тишь и благодать, вино, озеро, рыжие осенние листья, сосед вот по камышам замечательный. Так что... Ловись рыбка большая и... ещё больше.

- Скотина! - замахиваюсь, чтобы залепить наглецу заслуженную пощечину. Но он ловко перехватывает мою руку. Тянет меня ближе к себе. - Не смей поднимать на меня руку. Никогда, - произносит ровно, - Оля, быть моей любовницей - это честь. - Да пошел ты! - выдергиваю свою руку, - С такой честью. - Всё равно будет по-моему, - давит Рустам. - Ты меня не заставишь!