Люди приходят и уходят, а репутация остается.
А свою неидеальную совершенную церемонию я эгоистично хочу спрятать от всех и разделить ее лишь ним — человеком, в которого влюбилась
— Я не могу жить с чувством вины. Оно меня отравляет. И я не представляю свою жизнь без тебя.
— Ты не слышишь меня? Ты совершаешь ошибку.
Его сильные руки обхватывают ее и вытаскивают наружу. Они стирают слезы с ее щек, гладят, успокаивают. А его горячие губы согревают ее губы.
Они снова вместе.
Она снова жива.
Девушка вспоминает, как бросила учебу и уехала из дома в столицу, чтобы осуществить их общую мечту. Рассказать всему миру правду. Отец тогда не противился. Думал, что это излечит ее от чувств. Он не знал, что настоящая любовь не подвластна ни времени, ни расстоянию. Она будет жить, пока живо сердце, хранящее ее.
Джеме показалось, что она вот-вот рухнет. Мир перед ее глазами закружился, в стороне пятнами замелькали расплывающиеся машины и люди. Отец резал ее по живому, резал беспощадно. Но, пожалуй, это был единственный шанс для ее Виктора.
– Я согласна. – Извергающийся из нее звук собственного голоса показался ей мерзким бульканьем. – Согласна, – повторила она, чувствуя, как немеет язык.
Джема только что отказалась от будущего в обмен на спасение жизни любимого. Она точно знала, что умерла в этот самый момент, но все еще слышала тиканье собственного пульса. Жизнь остановилась, а ее сердце – нет.
– Ты выйдешь отсюда прямо сейчас! – гавкнул Алиев. – Я дам тебе денег, мои люди отвезут тебя в аэропорт, и ты свалишь к черту в свою Нигерию, или Замбию, или откуда ты там!
– Простите, но этого не будет, – тихо сказал Виктор, глядя ему прямо в глаза. – Но не потому, что я родился и вырос в этой стране и имею ровно такое же, как и вы, право жить здесь, а потому, что я не продаюсь. И ваша дочь не продается. Вам нас не купить. – Он привстал, нависая над столом, и отчеканил каждое слово: – Я отсижу сколько потребуется. Отвечу за каждый свой поступок. И выйду. Вот как будет.
– У меня есть мой сын, и я им горжусь. – Она остановилась и тяжело вздохнула. – А еще у меня была настоящая любовь. Недолго, но была. И память о ней я буду хранить всегда. Тебе такого не понять. – Тамара улыбнулась. – У тебя и сердца-то нет.
– Поспорим на ремонт твоей машины, что я поцелую тебя, не касаясь губ. Проиграю – ремонт за мой счет.
– Не касаясь губ? – переспросила, краснея, Яна.
– Как тебя зовут? – спросил он.
– Джема. – Она шмыгнула носом.
– Это типа… как варенье?