Мои цитаты из книг
Разве не ужасно, что целое поколение мужчин, от отца к сыну, издыхает на дне шахты для того, чтобы министры получали взятки, а знатные господа и буржуа задавали пиры и жирели в тепле и холе!
В настоящем томе представлены два романа Эмиля Золя (1840–1902): «Тереза Ракен» и «Жерминаль».
Первый из них — это первый шаг большого писателя на пути литературного новаторства; второй — вершина его творчества и общепризнанный его шедевр.
Часто бывало, что мужчины сходились с женщинами, чтобы обладать ими, но нисколько не заботились об их счастье.
В настоящем томе представлены два романа Эмиля Золя (1840–1902): «Тереза Ракен» и «Жерминаль».
Первый из них — это первый шаг большого писателя на пути литературного новаторства; второй — вершина его творчества и общепризнанный его шедевр.
Когда сердце мужчины занято женщиной, он человек конченый, он может умереть.
В настоящем томе представлены два романа Эмиля Золя (1840–1902): «Тереза Ракен» и «Жерминаль».
Первый из них — это первый шаг большого писателя на пути литературного новаторства; второй — вершина его творчества и общепризнанный его шедевр.
Когда люди знают, что правда на их стороне, это придаёт им духу, и в конце концов они всегда своего добьются.
В настоящем томе представлены два романа Эмиля Золя (1840–1902): «Тереза Ракен» и «Жерминаль».
Первый из них — это первый шаг большого писателя на пути литературного новаторства; второй — вершина его творчества и общепризнанный его шедевр.
Если для человека справедливость неосуществима, то пусть лучше сгниёт всё человечество.
В настоящем томе представлены два романа Эмиля Золя (1840–1902): «Тереза Ракен» и «Жерминаль».
Первый из них — это первый шаг большого писателя на пути литературного новаторства; второй — вершина его творчества и общепризнанный его шедевр.
Заработная плата — это новая форма рабства.
В настоящем томе представлены два романа Эмиля Золя (1840–1902): «Тереза Ракен» и «Жерминаль».
Первый из них — это первый шаг большого писателя на пути литературного новаторства; второй — вершина его творчества и общепризнанный его шедевр.
Я усмехнулась внезапно пришедшей мысли, что в пятьдесят один людям не хватает юношеского безрассудства. С другой стороны, если бы все в восемнадцать лет имели опыт и знания взрослых, зрелых людей, то не рискнули бы сделать и половины того, что без раздумий совершали в молодости. ... Да много чего не рискнули бы сделать. И много чего интересного лишились. Наверное, их жизнь была бы правильной, но пресной и скучной.
— Я никогда не буду тебе изменять, — прошептал Пашка, обессиленно уткнувшись лбом в подушку где-то рядом с моим ухом. Я задохнулась, не в силах совладать с эмоциями. Задергалась, выкручиваясь из его рук. Пашка испуганно подскочил пытаясь удержать меня. — Юля, тебе плохо? Что с тобой? Я пыталась сбросить себя его руки. — Да что случилось? — в голосе этого предателя появились испуганные нотки. — Врешь! — выплюнула ему в лицо. — Изменишь! Изменил! Я помню прошлое! Пашка неверяще смотрел на...
Он давно запретил себе цепляться за неперспективные отношения, пусть даже близкие и желанные. Этому научили его романы с девушками. Если парень понимал, что общение с человеком не будет продолжаться по тем или иным причинам, то прекращал его заранее, не исчерпывая хрупкий сосуд взаимопонимания. Переживать из-за прошлого представлялось Бреду глупым занятием, но все чувства молодой человек не мог контролировать и грусть непроизвольно лезла требовательной рукой в карман души.
Эта книга – пространство смещений реальностей, разрывов, смысловых и событийных сдвигов удивляет плотностью текста, где каждая строчка – словно напряженный мускул, на котором нет ни капли дряблого жира, а каждое слово – филигранно и бьет прямо в цель. Причудливым образом в книге переплетаются традиции устных народных страшилок, литературы фэнтези и хоррора, философской притчи и современной прозы, что производит оригинальный и неповторимый эффект. «Сны» – повесть и несколько рассказов, написанных...
Жизнь многих заканчивается в одиночестве, мне досталась привилегия наслаждаться преданной, нерушимой и долговечной дружбой, и не проходило дня, чтобы я не уверилась вновь в своих друзьях.
Клео де Мерод (1875–1966) — французская балерина, танцевала в парижской Опере, Folies Bergère, выступала в Гамбурге, Берлине, Санкт-Петербурге, Москве, Будапеште, Нью-Йорке. Танцовщица отличалась редкой красотой, сделавшей ее любимой моделью многих художников, скульпторов и фотографов того времени. Ее писали Дега, Тулуз-Лотрек, Больдини, Каульбах, Ленбах, фотографировали Ройтлингер и Надар, почтовые открытки с ее изображениями были чрезвычайно популярны в конце XIX — начале XX веков. В 1896...
Благодаря матери, с рождения окружившей меня любовью, я выработала с раннего детства своего рода иммунитет и смогла с успехом следовать тому делу, к которому чувствовала призвание. И конечно, удача, выпавшая на мою долю, как артистке, тоже невероятна. Расположение публики сделало мою жизнь похожей на дорогу, усыпанную цветами и согретую лучами солнца.
Я любила, обожала танец, а разве заниматься тем, что любишь больше всего в жизни, не есть самая большая радость?!
Клео де Мерод (1875–1966) — французская балерина, танцевала в парижской Опере, Folies Bergère, выступала в Гамбурге, Берлине, Санкт-Петербурге, Москве, Будапеште, Нью-Йорке. Танцовщица отличалась редкой красотой, сделавшей ее любимой моделью многих художников, скульпторов и фотографов того времени. Ее писали Дега, Тулуз-Лотрек, Больдини, Каульбах, Ленбах, фотографировали Ройтлингер и Надар, почтовые открытки с ее изображениями были чрезвычайно популярны в конце XIX — начале XX веков. В 1896...