Оказывается, первый шаг к огромным и зачастую необратимым изменениям в своей жизни мы совершаем незаметно.
Нет, наглость не впереди Тихона родилась. Она вместо него родилась!
– Ну а как же… – Он провёл большим пальцем по кончикам ее коротких, выкрашенных вишнёвым лаком ногтей. – Как же это – в порыве страсти расцарапать мужчине спину?
– Если очень хочешь ходить поцарапанным – заведи себе кота, – сладко улыбнулась Варя, мысленно встряхивая себя, чтобы избавиться от магии прикосновения его больших ладоней. – Да и вообще, сейчас такие мужики пошли – какой порыв страсти? Не заснуть бы во время секса. Ни малейшего желания спину расцарапать. В лучшем случае – рот зашить.
– Да уж, от скромности вы не умрёте, Тихон Аристархович!
– Три раза не умру. – Он почему-то не улыбнулся в ответ на шутливую реплику. – Вообще не умру.
– Бессмертный?
– Не доживу до кончины – не тот типаж.
— Ну, если мы все будем бросать камни и всякие вещи в реку, с одного боку Иа подымутся волны, и эти волны прибьют Иа к берегу.
— Это очень хорошая Идея, — сказал Кролик.
И Винни-Пух снова повеселел.
— Очень, — сказал Иа. — Когда я захочу, чтобы меня прибили, Винни-Пух, я вам сообщу.
Кролик с важным видом подошел поближе, кивнул Пятачку и сказал: «Привет, Иа», тоном, ясно говорившим, что спустя не более двух минут он скажет: «Всего хорошего».
— Мне никто не нужен, — сказал Кролик. — Это я всем нужен. Но всегда полезно сказать, где он есть, твой Родственник и Знакомый, нужен он тебе или не нужен.
И вообще какой толк в таких потрясающих вещах, как потопы и наводнения, если тебе не с кем даже о них поговорить?
— Спасибо, Кристофер Робин. Ты здесь единственный, кто понимает в хвостах. Остальные не способны думать. Вот в чем их беда. У них нет воображения. Для них хвост это не хвост, а просто добавочная порция спины.
— Засада, как я собирался объяснить Винни-Пуху, — сказал Пятачок, — это вроде сюрприза.