Тогда я думала, что хуже быть не может, но прошла неделя и я поняла, что "хуже" — это не конечная станция, а пропасть без дна.
- Найдите более сговорчивых, вам же это ничего не стоит, и отсасывайте друг у друга сколько душе влезет. Не смотрите на меня так, я имела виду кровь, и вы это поняли. Хотя кто вас, аристократов, знает...
Почему солгал Шейн, а стыдно мне?
— ... Я этот «Лексус» купил, как Марину увидел. Не люблю эту марку, а Маринке нравится. Думал, поймет намек. По станице ни разу не ездил. Машина чисто для поездок в Ростов была.
— Ну ты даешь, — умиляется Ивона. — Такой славный. Машинку купил за пятнадцать лямов, чтобы намекнуть. А словами через рот слабо было?
Можно не верить в символы, сколько угодно высмеивать принятые нормы или обычаи, но, когда ты выбираешь и выбирают тебя, когда это взаимно и закреплено официально — внутри рождается ощущение защищенности и безопасности.
Поднимаю крышечку и пораженно качаю головой. Дух захватывает. Я вижу изысканное кольцо с изумительным, непристойно большим бриллиантом. Таким, что голова кружится и слезы на глаза наворачиваются. Этот грубый мужчина высоко меня оценивает. Очень высоко.
— Надеюсь, золото настоящее? — бурчу я. Головой качаю.
— Цыган, у которого брал, мамой поклялся, — отвечает Данил без тени улыбки.
Мы всегда, с самого начала отношений мало говорили о личном и много времени посвящали физическим ласкам. Мы… немного сломанные, наверное.
Даже в самом кошмарном месте находятся люди, к которым успеваешь привязаться.
У Данила есть другая, и он не хочет больше меня видеть. После секса.
Я делаю вдох, и воздух тысячей иголок в душу впивается. Ревность. Обида. Злость. Крепкую веревку можно сплести из атакующих эмоций.
– Хитрый и циничный балбес!
– Смешная и красивая балбесиха!