Мстить мужику за счет благополучия собственных же детей — мелочно и недостойно.
Знаете, что я поняла, дожив до тридцати восьми лет? Что все наши планы на жизнь — полная херня. Создание видимости контроля там, где от нас на самом деле ничего не зависит. Просто потому, что осознавать последнее — все равно, что смотреть в глаза бездне.
Я глубоко вздыхаю. И в который раз за этот безумный день прячу лицо в ладонях. Это тоже привычка из детства. Кажется, если ты не видишь проблем, то их вроде бы как и нет.
Задача родителя – научить ребенка быть самостоятельным, потому что рано или поздно он отделится и начнет собственную жизнь. Слышишь меня, Ром? Научить быть самостоятельным, а не пожертвовать своим счастьем.
Боже, если бы только можно поставить это мгновенье на вечный репит. Чтобы были только он и я, чтобы чувствовать его ласку, слышать нежность в голосе. Быть рядом, близко. Вплотную, и еще чуть ближе. Телами, душами. Как же жить и осознавать, что это кончится? Неужели кончится?
К такому нельзя, наверное, подготовиться. Был человек в твоей жизни, и вдруг нет. Некому позвонить поболтать, поругаться даже, не у кого спросить совета, не к кому приехать.
– Хотите сказать, они к вам клеятся?
– Вроде того, – он невозмутимо продолжает раскладывать дипломные работы, периодически в некоторые заглядывая.
– Да ладно, – тяну я, – и Марина Игоревна? Не верю, она нормальная женщина.
Гордеев усмехается, бросая на меня взгляд.
– Считаете, мной могут увлечься только ненормальные?
– Алевтина Евгеньевна З. З – это злюка? – интересуется насмешливо.
Бросив взгляд на экран, отвечаю:
– Конечно, Роман Андреевич Г. А Г – это, боюсь спросить, то самое?
...деньги не имеют никакой ценности, если за эти деньги не можешь сделать совсем ничего.
Все же нужно отдать ему должное, он не подвержен классическим мужски манипуляциям вроде «догнать и схватить», «грозно рычать», «угрожать поиметь» и все такое прочее. Понятия не имею, что там в голове у женщин, которые считают такое мужское поведение «романтичным и милым». Меня от таких экземпляров откровенно воротит. Я, черт подери, не вещь, чтобы кто-то норовил прилепить на меня штамп своих больных маскулинных фокусов.