В роли моей помощницы она была более покладистой и милой, и явно больше мне нравилось. Рано я её уволил, мог бы ещё командовать, наслаждаясь чужой послушностью и исполнительностью.
Ещё со времен своего замужества я помнила — если мужчина что-то делает, к нему лучше не лезть.
— Я же никому не доверяю, — горько сказал Булатов. — Особенно бабам. От баб после развода вообще ничего хорошего не жду. Ты не считаешься, ты же помощница…
Не баба, мысленно добавила я, и тоже горько стало. Мне хотелось быть красивой, только не умела, не находила храбрости в себе. Особенно с Булатовым. Страшненькой быть проще.
Хотелось обнять его. Сказать, что мы вместе навсегда, что никто нас не разлучит, что мы — семья. Прижать его к себе крепко-крепко. Но я помнила, как для маленького ребёнка важно личное пространство. Мы станем ближе друг к другу, но я не буду давить, этот путь я пройду не торопясь, маленькими шажками. Я не хочу спугнуть свое счастье.
Я таяла. Ведь мне так мало нужно было — всего-то отдать всю любовь, что во мне скопилась, невостребованная, никому не нужная.
Сенька молчал совсем. Иногда мне казалось, он делает это принципиально, просто потому, что мир, в который он пришёл, так его разочаровал и подвёл.
Время было самым ценным ресурсом, его всегда не хватало. А ещё организованности. Я мог удерживать в голове малейшие детали многомиллионных сделок, но ломался на элементарной бытовухе.
— Дети продлевают нашу жизнь, дорогая моя, — как-то сказала мне тётушка. — Делают нас моложе, активнее.
Я тихо рассмеялась. Этот разговор мне напоминал Землю. Там тоже все рвались в столицу. Больше возможностей, больше зарплаты.
А по факту, у кого-то получалось жить так же, как и до этого, малый процент получал то, что хотел. А большая часть…. Большая часть либо возвращалась домой, либо была порабощена столицей.
Порой мы, женщины, забываем, что мужчины намного сильнее нас. Им, в отличие от женщин, нужны сложности, чтобы, преодолев которые, стать ещё сильнее.