Мои цитаты из книг
Она считала меня никчемной, дурой наивной.
И сейчас, когда все вылезло наружу, я видела, словно прозрела, это же заметно непредвзятому человеку. Жесты, разговоры… Так не говорят родственники, так говорят любовники.
— Когда мы скажем Еве, что у нас будет ребёнок? — Скоро. Ты знаешь, она потеряла работу, а тут наша с тобой беременность. Я перестала дышать. Мой муж и моя сестра… Я зажмурила глаза. Отказывалась верить, что у моего супруга и моей сестры будет ребёнок. А я осталась без работы, семьи и с разбитым сердцем. И не знала, что с этим делать, хотя судьба сделала мне подарок, о котором я ещё не догадывалась. От автора: Остро. Горячо. Больно. ХЭ точно будет.
- Ревность – признак слабости и недоверия
- Ты переезжаешь ко мне, - звучит безапелляционно. Как факт. - Я не могу, - спорю, но Воскресенский не знает слова «нет». - Тебе негде жить. Нет работы. А моим дочкам нужен присмотр. Ты нам подходишь. - Я ведь кондитер. У меня нет опыта общения с детьми. Совсем нет, - прячу взгляд. - Ты им нравишься. Остальное неважно. Я готов сделать тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Нас прерывают рыжие двойняшки. Забираются отцу на колени, и он тут же смягчается. - Мама будет жить с...
- Я услышал, - указательным пальцем подцепляю ее острый подбородок и приподнимаю. - Услышал крик души маленькой, обиженной, побитой судьбой девочки, которую ты прячешь глубоко внутри, - произношу ровным тоном...
- Глупости не говори, - отводит взгляд, но я заставлю ее опять посмотреть на меня.
- Не спорь. Меня не обманешь. Я такой же, Вера, - признаюсь невозмутимо. - Пацан, озлобленный на весь мир. Получив однажды пинка под зад, теперь слепо размахиваю палкой и луплю всех подряд. Мне тоже сложно пускать кого-то на свою территорию, которую я так яростно защищаю. Проще быть одному и полагаться исключительно на себя
- Ты переезжаешь ко мне, - звучит безапелляционно. Как факт. - Я не могу, - спорю, но Воскресенский не знает слова «нет». - Тебе негде жить. Нет работы. А моим дочкам нужен присмотр. Ты нам подходишь. - Я ведь кондитер. У меня нет опыта общения с детьми. Совсем нет, - прячу взгляд. - Ты им нравишься. Остальное неважно. Я готов сделать тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Нас прерывают рыжие двойняшки. Забираются отцу на колени, и он тут же смягчается. - Мама будет жить с...
О нет, это не смущение. Не растерянность. Не страх. Ничего подобного.
Это давно забытое состояние, потерянное в тяжелых буднях и супружеских дрязгах. Преданное единственным мужчиной, которому я доверяла. Растоптанное, униженное им. И похороненное мной.
То чувство, которое я точно не должна испытывать по отношению к своему адвокату и по совместительству временному работодателю.
Нечто искреннее, чем возбуждение. Глубже, чем влечение. Крепче, чем мимолетная связь.
То, чем болеют исключительно женщины, пока мужчины ими пользуются.
- Ты переезжаешь ко мне, - звучит безапелляционно. Как факт. - Я не могу, - спорю, но Воскресенский не знает слова «нет». - Тебе негде жить. Нет работы. А моим дочкам нужен присмотр. Ты нам подходишь. - Я ведь кондитер. У меня нет опыта общения с детьми. Совсем нет, - прячу взгляд. - Ты им нравишься. Остальное неважно. Я готов сделать тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Нас прерывают рыжие двойняшки. Забираются отцу на колени, и он тут же смягчается. - Мама будет жить с...
У меня дома обычно бардак. Он исчезает на время, когда приходит уборщица, а потом сразу же возвращается. Живем по принципу: не можешь победить хаос, стань его частью.
- Ты переезжаешь ко мне, - звучит безапелляционно. Как факт. - Я не могу, - спорю, но Воскресенский не знает слова «нет». - Тебе негде жить. Нет работы. А моим дочкам нужен присмотр. Ты нам подходишь. - Я ведь кондитер. У меня нет опыта общения с детьми. Совсем нет, - прячу взгляд. - Ты им нравишься. Остальное неважно. Я готов сделать тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Нас прерывают рыжие двойняшки. Забираются отцу на колени, и он тут же смягчается. - Мама будет жить с...
- А как же условие – никаких мужчин, пока идет судебный процесс? – напоминаю с вызовом. – Ты сам его нарушаешь.
- Меня не касается, - ухмыляется, изучая мои черты вблизи. Буквально ласкает каждую темным взглядом. Почти осязаемо. - Я твой адвокат. Мы как врачи – без пола.
- Ты переезжаешь ко мне, - звучит безапелляционно. Как факт. - Я не могу, - спорю, но Воскресенский не знает слова «нет». - Тебе негде жить. Нет работы. А моим дочкам нужен присмотр. Ты нам подходишь. - Я ведь кондитер. У меня нет опыта общения с детьми. Совсем нет, - прячу взгляд. - Ты им нравишься. Остальное неважно. Я готов сделать тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Нас прерывают рыжие двойняшки. Забираются отцу на колени, и он тут же смягчается. - Мама будет жить с...
- А что же любовь? – ухмыляюсь, продолжая провоцировать рыжую бестию. - Всепрощающая и слепая...
- Чем сильнее любовь, тем легче ее превратить в разрушающую ненависть
- Ты переезжаешь ко мне, - звучит безапелляционно. Как факт. - Я не могу, - спорю, но Воскресенский не знает слова «нет». - Тебе негде жить. Нет работы. А моим дочкам нужен присмотр. Ты нам подходишь. - Я ведь кондитер. У меня нет опыта общения с детьми. Совсем нет, - прячу взгляд. - Ты им нравишься. Остальное неважно. Я готов сделать тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Нас прерывают рыжие двойняшки. Забираются отцу на колени, и он тут же смягчается. - Мама будет жить с...
- Предателей не прощают... Я никогда не смогу принять две вещи: измену и ложь.
- Ты переезжаешь ко мне, - звучит безапелляционно. Как факт. - Я не могу, - спорю, но Воскресенский не знает слова «нет». - Тебе негде жить. Нет работы. А моим дочкам нужен присмотр. Ты нам подходишь. - Я ведь кондитер. У меня нет опыта общения с детьми. Совсем нет, - прячу взгляд. - Ты им нравишься. Остальное неважно. Я готов сделать тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Нас прерывают рыжие двойняшки. Забираются отцу на колени, и он тут же смягчается. - Мама будет жить с...
- Совесть - это атавизм. Говорят, для того чтобы стать хорошим адвокатом, надо убить в себе ее
- Ты переезжаешь ко мне, - звучит безапелляционно. Как факт. - Я не могу, - спорю, но Воскресенский не знает слова «нет». - Тебе негде жить. Нет работы. А моим дочкам нужен присмотр. Ты нам подходишь. - Я ведь кондитер. У меня нет опыта общения с детьми. Совсем нет, - прячу взгляд. - Ты им нравишься. Остальное неважно. Я готов сделать тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Нас прерывают рыжие двойняшки. Забираются отцу на колени, и он тут же смягчается. - Мама будет жить с...
Мало того что у самого целая ферма тараканов в голове и непомерно раздутое эго, так он еще свои идеалы детям транслирует.
- Ты переезжаешь ко мне, - звучит безапелляционно. Как факт. - Я не могу, - спорю, но Воскресенский не знает слова «нет». - Тебе негде жить. Нет работы. А моим дочкам нужен присмотр. Ты нам подходишь. - Я ведь кондитер. У меня нет опыта общения с детьми. Совсем нет, - прячу взгляд. - Ты им нравишься. Остальное неважно. Я готов сделать тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Нас прерывают рыжие двойняшки. Забираются отцу на колени, и он тут же смягчается. - Мама будет жить с...