Мои цитаты из книг
Ты не обязана возвращаться. Но и держать на вытянутой руке всю жизнь — тоже не обязательно. Можно поставить на стол чай. Сказать «как дела». И не умирать от этого. Не стоит внутри себя в тисках держать то, что жаждет вырваться наружу. И не важно любовь это или ненависть к человеку. Жизнь, она ведь не вечная и так потом спустя время больно вспоминать все те годы, что были потрачены зря.
— Снимай кольцо, — спокойно говорит муж, надевая часы «для особых встреч». — Что? — Ты недостойна носить статус жены депутата. Ты не картинка. Ты усталая, прошедшая роддом, ипотеку и онкоцентры. Мне нужен другой образ рядом. — Мы только что вернулись после химиотерапии, — шепчу. — Я еле стою. — Тем более. Ты должна меня понять. Я молодой еще, перспективный. Мне нельзя тонуть вместе с тобой. Через неделю в сети выходит его интервью про «несломленного семьянина», который «поддерживает тяжело...
— ты не путай гордость с правом на жизнь. Гордость держит, да. Но жить мешает. Жизнь — это блины по воскресеньям, смешные песни в караоке и чёртов базилик на подоконнике. А не монумент «я выстояла, я сильная и ты прошлое».
— Снимай кольцо, — спокойно говорит муж, надевая часы «для особых встреч». — Что? — Ты недостойна носить статус жены депутата. Ты не картинка. Ты усталая, прошедшая роддом, ипотеку и онкоцентры. Мне нужен другой образ рядом. — Мы только что вернулись после химиотерапии, — шепчу. — Я еле стою. — Тем более. Ты должна меня понять. Я молодой еще, перспективный. Мне нельзя тонуть вместе с тобой. Через неделю в сети выходит его интервью про «несломленного семьянина», который «поддерживает тяжело...
не путай вину с любовью. От вины люди рассыпаются. От любви собираются
— Снимай кольцо, — спокойно говорит муж, надевая часы «для особых встреч». — Что? — Ты недостойна носить статус жены депутата. Ты не картинка. Ты усталая, прошедшая роддом, ипотеку и онкоцентры. Мне нужен другой образ рядом. — Мы только что вернулись после химиотерапии, — шепчу. — Я еле стою. — Тем более. Ты должна меня понять. Я молодой еще, перспективный. Мне нельзя тонуть вместе с тобой. Через неделю в сети выходит его интервью про «несломленного семьянина», который «поддерживает тяжело...
— любовь к тебе у него из тех, что спустя годы не выветривается. Это не романтика, это привычка души. И это редкость.
— Снимай кольцо, — спокойно говорит муж, надевая часы «для особых встреч». — Что? — Ты недостойна носить статус жены депутата. Ты не картинка. Ты усталая, прошедшая роддом, ипотеку и онкоцентры. Мне нужен другой образ рядом. — Мы только что вернулись после химиотерапии, — шепчу. — Я еле стою. — Тем более. Ты должна меня понять. Я молодой еще, перспективный. Мне нельзя тонуть вместе с тобой. Через неделю в сети выходит его интервью про «несломленного семьянина», который «поддерживает тяжело...
— Я красивая? — спросила.
— Очень, — сказала я. — И сильная. Но сильной не надо быть всегда. Понимаешь?
— Снимай кольцо, — спокойно говорит муж, надевая часы «для особых встреч». — Что? — Ты недостойна носить статус жены депутата. Ты не картинка. Ты усталая, прошедшая роддом, ипотеку и онкоцентры. Мне нужен другой образ рядом. — Мы только что вернулись после химиотерапии, — шепчу. — Я еле стою. — Тем более. Ты должна меня понять. Я молодой еще, перспективный. Мне нельзя тонуть вместе с тобой. Через неделю в сети выходит его интервью про «несломленного семьянина», который «поддерживает тяжело...
знала: завтра утром опять будет солнце на подоконнике, работа, звонок дочери. И никто, кроме меня, не проживёт за меня мою жизнь.
— Снимай кольцо, — спокойно говорит муж, надевая часы «для особых встреч». — Что? — Ты недостойна носить статус жены депутата. Ты не картинка. Ты усталая, прошедшая роддом, ипотеку и онкоцентры. Мне нужен другой образ рядом. — Мы только что вернулись после химиотерапии, — шепчу. — Я еле стою. — Тем более. Ты должна меня понять. Я молодой еще, перспективный. Мне нельзя тонуть вместе с тобой. Через неделю в сети выходит его интервью про «несломленного семьянина», который «поддерживает тяжело...
— Любовь — это не слова, — сказала я. — Это когда не уходят. Когда остаются и держат за руку, даже если страшно. Ты не остался. Я — выжила без тебя. И жить дальше тоже буду без тебя. Это не месть. Это выбор.
— Снимай кольцо, — спокойно говорит муж, надевая часы «для особых встреч». — Что? — Ты недостойна носить статус жены депутата. Ты не картинка. Ты усталая, прошедшая роддом, ипотеку и онкоцентры. Мне нужен другой образ рядом. — Мы только что вернулись после химиотерапии, — шепчу. — Я еле стою. — Тем более. Ты должна меня понять. Я молодой еще, перспективный. Мне нельзя тонуть вместе с тобой. Через неделю в сети выходит его интервью про «несломленного семьянина», который «поддерживает тяжело...
Счастье не в том, чтобы никогда не ошибаться. Оно в том, чтобы после всех ошибок рядом оказались те, кто поможет встать и снова поверить в любовь.
– Ты для нег просто пустышка, Алён. Бракованная женщина, которая даже родить не может. Это сказала моя лучшая подруга, наряжая со мной ёлку. Просто между делом, поправляя на ветке гирлянду: – А я беременна от твоего мужа. Две полоски за два месяца. Тебе три года не хватило. Естественный отбор, дорогая. И, легко улыбаясь, добавила: – Собери вещи и освободи квартиру. Мы с малышом хотим жить в нормальных условиях. А вечером я стояла в аэропорту и смотрела, как он нежно прижимает ее к себе. Как...
— Плохие люди, — Наташа крепко сжала мои руки, — не страдают от вины.
— Ты привёл эту... в наш дом? — голос сорвался на хриплый шёпот, дравший горло. — Нат, не раздувай. Мы просто обсуждали работу, — невозмутимо ответил Тим и вальяжно упал на стул, закинув ногу на ногу. Его равнодушие жгло под рёбрами раскалённой иглой. — В нашей постели? — слова вырывались с трудом, будто кто-то сжимал мне горло. — А сын... Тим даже бровью не повёл. — Шурик ничего не понял. — Он всё понял! — я еле сдержала крик, стараясь не разбудить больного сына в соседней комнате. Тим...
Дети — странные создания. Они верят в зубных фей, боятся теней в шкафу и мгновенно забывают про разбитые коленки, стоит лишь маме подуть "фу-фу-фу".
Но фальшивые улыбки они раскусят мгновенно. Правду услышат в самом тихом вздохе. А ложь почувствуют — даже если ты просто не так взял их за руку.
— Ты привёл эту... в наш дом? — голос сорвался на хриплый шёпот, дравший горло. — Нат, не раздувай. Мы просто обсуждали работу, — невозмутимо ответил Тим и вальяжно упал на стул, закинув ногу на ногу. Его равнодушие жгло под рёбрами раскалённой иглой. — В нашей постели? — слова вырывались с трудом, будто кто-то сжимал мне горло. — А сын... Тим даже бровью не повёл. — Шурик ничего не понял. — Он всё понял! — я еле сдержала крик, стараясь не разбудить больного сына в соседней комнате. Тим...