Бедный мужик не выдержал и решил, что пусть красота леди и удивительна, но дыра в его кошельке ещё больше впечатляюща, и расторгнул брак.
Супругов моя матушка меняла часто и вдохновенно, а они не приживались в её доме, как асфальт на центральной площади. Если последний отторгала земля родная, то супруги мамы сбегали сами, потому как, если мама не утешала горе покупками, то она ими же праздновала радость.
Она в очередной раз развелась и утешала своё горе шопингом: бессмысленным, беспощадным и ежедневным.
У мужчин, которые впервые видели меня настоящую, не под иллюзией, сразу что-то происходило со зрением, дыханием и пищеварением: они пялились на меня, забывая, как дышать, и сглатывали слюну. А самые наглые и вовсе превращались в цветочки: они немели и распускались. Правда, распускались не все враз, а в основном в районе рук, которыми норовили меня же и облапать.
стоя напротив зеркала, с усмешкой просила свое отражение:
– Ну что, красота, мир спасать будем? Или жениха напугаем?
Была у меня такая особенность - стоит голове поюлозить по подушке, как та превращалась в воронье гнездо.
С возрастом ни люди, ни деревья гибче не становятся.
- Она меня домагивается! Совратить хочет.
- А ты?
- А я боюся!
- Чего?
- А вдруг... вдруг она меня совратит и бросит?
- Аполлон всхлипнул и, достав из кармана штанов платок с теми же петушками, вышитыми красной нитью, шумно высморкался.
- А я невинный... остануся опозоренным... и все пальцами показывать станут. Мне…
Голодны? – Вопрос прозвучал нелепо. Только что говорили о смерти, а тут еда. – Я лишил вас ужина.
На девочку не претендую, да и она красноречиво высказалась насчет своих расовых предпочтений. Ректор покачал головой, но промолчал.