– Смерть – это свет, – беря меня за руку и привлекая к себе, произнес магистр. – А жизнь? – не удержалась я от вопроса. – Жизнь зарождается там, где темно, – меня подхватили на руки, – и тянется к свету, к смерти. Так происходит бесконечно. Смерть начинает жизнь, жизнь начинает смерть, вечный круг.
- Неспокойное у тебя несчастье.
- Счастье. Я его Счастливчиком назову.
— Прокляну!
— За что? — возмутился лорд-директор.
Это тоже был плохой вопрос — я точно не знала, за что именно, потому что еще не разобралась.
...почему тебя попросту все «не видят», но прекрасно знают, куда ты направилась, после того как тебя «не видели»!
— Думай, что говоришь, — жестко осадила я подругу. — По меньшей мере, ты должна понимать, что офицер Найтес никогда не будет смешивать работу и личную жизнь, у него для этого… — Я задумалась и выразилась Янкиными же словами: — У него для этого слишком правильная финансовая политика, вот.
...ничто так много не говорит о людях и нелюдях, как их манеры за столом, и их поведение, в момент, когда они полагают, что за ними не наблюдают.
Смотрю я на вампира и думаю — если я его сейчас от злости покусаю, он сильно удивится?
— Какой страстный у тебя мужчина! — Ри ловко смазывала красные отметины, затем мечтательно протянула:
— Мне бы такого… Настоящего мужчину. Чтобы схватил, через плечо перекинул и унес со словами — «Ты моя»…
И тут Юрао жестоко отомстил:
— Я поделюсь данной информацией со старшим следователем Окено.
В жизни каждого существуют моменты, когда молчание — величайшая глупость.
— Чтоб тебе пусто было! — возмущался Юрао.
— Это вряд ли, у меня ты есть, — беззаботно парирую я, — со своей правильной финансовой политикой, так что есть кому обо мне, дуре жалостливой, позаботиться.
— Чтоб тебе… со свекровью жить! — упорствует он.
— А вот это уже жестоко.