– Сэр Томас, королю не следует внушать, что он может делать с законом, что пожелает. Ваш хозяин – великий мыслитель, мудрый человек, он должен знать, что королям следует жить по закону, как и всем их подданным.
— Тебе совершенно нечего бояться, — нежно приговаривала мать. — Вообще никогда ничего бояться не стоит. Самый худший страх — это боязнь того, что тебе будет страшно, но с этим страхом ты вполне можешь справиться.
— Как? — прошептала я. Меня по-прежнему не покидало ощущение сна, ощущение того, что я плыву по реке сновидений. — Как мне побороть этот самый худший страх?
— Нужно просто решиться и сказать себе: я ничего не буду бояться. А если столкнешься с чем-то, что заставит тебя насторожиться, повернись к опасности лицом и смело иди ей навстречу. Помни — каков бы ни был твой страх, всегда спокойно иди ему навстречу и не торопись. И, главное, улыбайся.
Ричард – прекрасный лорд. Он понимает, как и мой отец, что каждому человеку необходимо дать право высказаться и что люди тогда будут преданы своему лорду, когда будут верить, что в ответ он отплатит им своим покровительством и защитой. Он знает, что богатство земли заключается не в почвах, а в людях, которые ее возделывают. Наше богатство и наша власть основываются на любви людей, которые нам служат. Если они будут готовы выполнить любой его приказ, как они были готовы это сделать для отца, тогда в его распоряжении есть армия, готовая выступить по первому его зову.
Ведь женщина не дитя и не мальчик, хоть и слаба порой, как ребенок. Женщина не обделена разумом, хотя муж Мелюзины сам не раз был свидетелем, как Мелюзина дрожала от избытка чувств, точно безумная. Женщина не злодейка, хоть и способна долго помнить обиду; она не святая, хоть и добра, а иногда и чрезвычайно щедра. Женщина не обладает ни одним из чисто мужских качеств. Она — женщина. Существо, совершенно отличное от мужчины.
— Как же ты решаешь, что именно тебе делать в том или ином случае? — поинтересовалась я. — Может, Господь направляет тебя?
Правда, мне казалось совершенно невероятным, что Бог решил вдруг пообщаться с рыжим Джаспером, который даже сейчас, в марте, был с ног до головы покрыт веснушками.
Он рассмеялся.
— Нет, Господь Бог не ведет со мной бесед. Просто я стараюсь сохранить веру в свою семью, в своего короля и в свою страну — именно так, в таком порядке. Я готовлюсь к новым трудностям. И надеюсь на лучшее.
«Мы говорим, что являемся правителями этой страны, — размышляла я, — но не соблюдаем установленных в ней законов. Мы говорим, что руководим ее населением, но даже не пытаемся обеспечить народу мир и процветание. Мы, аристократы, без конца ссоримся друг с другом, и наши ссоры приносят в дома этих людей смерть и разорение, но нам по-прежнему кажется, что наши мнения, наши планы и наши мечты куда дороже их безопасности, их жизни, здоровья их детей».
– Я бы никогда не смогла уехать, – говорю я. – Я даже не думаю об отъезде. У меня такое чувство, что я должна быть свидетелем того, что происходит здесь. Должна быть здесь, даже когда не стало монастырей, когда кости святых выбросили из святилищ в канавы.
– Знаю, – печально произносит он. – И я тоже. Это моя страна. Что бы ей ни пришлось пережить. Я тоже должен быть здесь.
– Нет, вы правы, – поспешно отвечает Реджинальд. – Постные дни нужно соблюдать и ради блага ближнего, и во славу Господа.
– Вы хотите сказать, ради нашего блага? Но что хорошего в том, чтобы голодать?
– Ради тех, кто рыбачит, – объясняет он. – Если все в христианском мире будут есть по пятницам одну лишь рыбу, рыбаки и их дети станут хорошо питаться всю оставшуюся неделю. Воля Господа всегда во благо человеку. Его законы суть слава и небесная, и земная. Я всей душой верю в единство дел и веры.
– Когда выходишь замуж за мужчину, и у вас появляются общие дети, и вы вместе правите своими землями, в нем находишь много качеств, которыми начинаешь восхищаться. А если он к тебе добр, если он хороший отец, то начинаешь его любить и он тебе нравится.
– Сэр Томас, королю не следует внушать, что он может делать с законом, что пожелает. Ваш хозяин – великий мыслитель, мудрый человек, он должен знать, что королям следует жить по закону, как и всем их подданным.
– Придворная любовь – это игра, и играть в нее нужно легко.
– Король прочел одну из работ Реджинальда, – объясняет Артур. – Реджинальд пишет, что церкви должны служить лишь те, кто услышал зов Господа; а не просто те, кто рассчитывает подняться в этом мире, используя церковь как лестницу.
Ничто не может быть важнее самой жизни, нужно цепляться за жизнь.
— Значит, ты все же сумела полюбить его? Я очень надеялась, что со временем тебе это удастся.
— И это очень странно, — призналась я, — ведь в нем явно нет ничего героического, и я отнюдь не считаю его самым замечательным мужчиной в мире; я знаю, что он не слишком храбр, что у него часто бывает дурное настроение, которое он любит срывать на других. Но нет, мама, я, конечно же, не полюбила его так, как любила Ричарда…
— Существует много разновидностей любви, — мудро заметила моя мать. — И если любишь человека, который в чем-то не дотягивает до выдуманного тобой идеала, нужно быть снисходительной, делая скидку на то, что существует огромная разница между мечтой и реальной действительностью. А порой нужно просто прощать. Возможно, прощать приходится даже слишком часто, однако умение прощать часто приносит с собой любовь.
— Человек может пользоваться своим обаянием и притягивать к себе других, только если он уверен в себе самом, а Генриху уверенность в себе совершенно не свойственна.
— Вот именно, — сказала мать. — Потому-то и ни у кого нет уверенности в нем как в правителе государства.
— Тебе совершенно нечего бояться, — нежно приговаривала мать. — Вообще никогда ничего бояться не стоит. Самый худший страх — это боязнь того, что тебе будет страшно, но с этим страхом ты вполне можешь справиться.
— Как? — прошептала я. Меня по-прежнему не покидало ощущение сна, ощущение того, что я плыву по реке сновидений. — Как мне побороть этот самый худший страх?
— Нужно просто решиться и сказать себе: я ничего не буду бояться. А если столкнешься с чем-то, что заставит тебя насторожиться, повернись к опасности лицом и смело иди ей навстречу. Помни — каков бы ни был твой страх, всегда спокойно иди ему навстречу и не торопись. И, главное, улыбайся.
Но таково уж колесо фортуны — как часто повторяла моя бабушка Жакетта: оно то возносит тебя очень высоко, то бросает в самый низ, и ты ничего не можешь с этим поделать, можешь только собраться с мужеством и смиренно относиться к поворотам этого колеса.
— В детстве, да и в юности, я никак не могла понять, действительно ли моя мать способна вызвать бурю или же это связано с простым везением и умелым притворством, которые она использует, чтобы добиться своего. Но она заставила меня понять: нет в мире никого более могущественного, чем женщина, которая хочет чего-то добиться и прямой дорогой идет к желанной цели.
И не имеет значения, назовешь ты это магией или решимостью. Не имеет значения, сотворишь ты заклятие или дашь клятву самой себе. Прежде всего ты должна решить для самой себя, чего именно ты хочешь, и иметь мужество всей душой стремиться к поставленной цели.
— Ничего ведь теперь сделать нельзя, остается только подчиниться судьбе и улыбаться. Иногда мы побеждаем, иной раз приходится терпеть поражение, но самое главное — всегда, всегда идти вперед.
— Она всегда казалась мне женщиной, которой есть на что жаловаться, которая о многом сожалеет, — пояснила моя мать. — А с такими женщинами всегда плохо обращаются.
– Жизнь полна тайн, – говорю я принцессе Елизавете. – Меня учила быть королевой Маргарита Анжуйская, и, возможно, я чему-то научила тебя в свою очередь. Это действительно колесо фортуны. – И я рисую в воздухе его символ. – Ты можешь взлететь очень высоко, но и падать придется очень низко. И очень редко удается развернуть колесо в ту сторону, куда тебе нужно.
Ричард – прекрасный лорд. Он понимает, как и мой отец, что каждому человеку необходимо дать право высказаться и что люди тогда будут преданы своему лорду, когда будут верить, что в ответ он отплатит им своим покровительством и защитой. Он знает, что богатство земли заключается не в почвах, а в людях, которые ее возделывают. Наше богатство и наша власть основываются на любви людей, которые нам служат. Если они будут готовы выполнить любой его приказ, как они были готовы это сделать для отца, тогда в его распоряжении есть армия, готовая выступить по первому его зову.
– Я хочу сделать в точности то, чего хочешь ты. Ты должна будешь мною повелевать. Я буду твоим рыцарем, твоим кавалером, слугой… Этого ведь хотят девушки? Чтобы все было так, как пишут в книгах?
Его губы почти касаются моих волос, я чувствую тепло его дыхания.
– Девушки иногда бывают очень глупыми, – говорю я, стараясь выглядеть взрослой.
– Нет ничего глупого в желании иметь защитника, – замечает он. – Если бы я мог найти даму, согласную принять мои услуги, которая дарила бы мне свое расположение, такую даму, которая была бы мне по сердцу, я бы поклялся служить ей на благо и во имя ее счастья и безопасности. – Он немного отстраняется, чтобы посмотреть мне в лицо.
– Вот что значит быть королевой, ведущей за собой народ и войска! Запомни этот поход. Иногда за то, что принадлежит тебе по праву, приходится сражаться с оружием в руках. И ты должна быть готова к этим сражениям, готова пойти на все ради победы.
– Ты знаешь, как угадать в происходящем движение колеса фортуны? – внезапно спрашивает она меня.
Я качаю головой.
– Жакетта сама как-то мне об этом говорила. Она сказала, что я познаю жизнь, когда поднимусь выше всех остальных и упаду ниже низких. – Она протягивает вперед руку с выставленным указательным пальцем, словно показывая мне на что-то, и рисует в воздухе круг. – Вознесешься и падешь, – продолжает она. – И мой тебе совет: берегись, когда окажешься на высоте, а падая, забери с собой своих врагов.