Вот так абсурд, возведённый в квардат и обёрнутый в упаковку из грамотных формулировок, может стать реальным юридическим актом.
Как бы не оказался принц на белом коне всадником Апокалипса.
Сугробы только-только стали таять и из под юбок начали пробиваться первые коленки.
— Сволочь!
Несостоявшаяся невеста увидела мелькнувшую белобрысую макушку жениха, затесавшуюся в толпе ушастого посольства. Ее крик подтвердил незыблемую истину: влюбленная женщина может не замечать тысячи недостатков у объекта обожания, но его самого увидит за версту даже под личиной.
На собственном опыте Антер убедился в народной мудрости: 'Если начинается семейная ссора — мужчина ничего не должен говорить, он должен сразу целовать'. Молва была права — способ эффективный и приятный. Вот только дознаватель искренне надеялся, что продолжение сего выражения 'а женщина — сразу плакать' — останется для его жены тайной. Женские слезы — то еще испытание, а если они будут в глазах любимой — Васса из него веревки будет вить.
— Понятие 'великосветскости' весьма растяжимо…
— Будь изысканно — вежливой су…, — в последний момент дознаватель все же сдержался, — которую хочется придушить, но повода найти не можешь — потому как такая гадости произносит с безукоризненной вежливостью и с соблюдением всех норм этикета.
— Знаешь, на востоке есть такое блюдо, жричёдали называется,
— У мужчины нет признаков лишения девственности, кроме его наглой, довольной рожи…
А светские сплетники из тех, что видят краем глаза, слышат краем уха, и думают краем мозга, домыслят столько подробностей, что потом хоть полгода не вылезай из департамента.
Глаза сияли безмерным счастьем. Ибо что может быть радостнее осуществленной шкоды, за которую еще не поймали и не наказали?
Мариция, увидев погрызушку, взвыла так, что стекла задрожали. Корсет, не выдержав давления превосходящих сил противника, решил сдаться без боя и разошелся по швам. А за ним и платье. Теперь княгинюшка верещала уже по другой причине, правда, нужно отдать ей должное, перехода в тональности почти не было, а взятое ею 'си' она держала несколько клинов подряд.
Сколько истерик пришлось закатить папеньке, безоглядно обожавшем свою дочурку! Даже два раза объявить голодовку (впрочем, продлившуюся ровно до ближайшего обеда — покушать Мариция любила, и с размахом) и один раз потравиться (жаль только, что вместо сонных капель княгинюшка приняла слабительные, перепутав этикетки, но отец все равно испугался за дитятю, решившуюся на самоубиение).
Корсет стойко держал оборону, подобно тихонским партизанам времен великой эргонейской войны, перекрывая канал поставок продовольствия противника, в смысле воздуха. Отчего княжна дышала неглубоко и часто. Зато у нее в кои‑то веки наметился остаточный след талии.
В базовой комплектации к мужу-еврею даже в постели всегда прилагается мама, которая таки даёт советы
Если бы потребовалось для роли, Ева бы и ноги сломала. Обе. Причём не только себе, но и режиссёру, оператору, всей съёмочной группе, а так же Линде Старр и каждому из её полумиллиона подписчиков.
Было дико больно. От слов. От разбитых надежд. Но злость, как незримая кость в горле не дала склонить головы. Она, обжигающая, высушила слёзы.
- Я в оргиях не участвую, - гордо обронил кучерявый и педантично уточнил: - На этой недели - так точно.
- Ты, похоже, ещё Дану плохо знаешь, - тут же возразил Шмулик. - У неё родовспоможением может закончиться всё что угодно. Даже банкет по поводу выхода на пенсию.
- Дана, вот так всегда! - раздалось патетичное из-за спины. - Любое эротическое приглашение в твоём исполнении обязательно заканчивается либо клинической гинекологией, либо хирургией.
Будильник ворвался в сознание противной трелью. А ведь когда-то это была песня, которую я обожала. До тех пор, пока не поставила её сигналом будильника. Воистину, от любви до ненависти - всего ничего. Один звонок.
Да-да... я порою мила до безобразия. После безобразия, впрочем, тоже мила.
- Премию выпишу, - зловеще, словно собираясь прирезать меня без анестезии, пообещала начмед. С козырей пошла. Дурной знак.
- Дана, ну зачем сразу с козырей-то идти, - шмыгнул носом сосед, прекрасно понимая, что на любую его попытку поиметь мою голову его историей, я отвечаю симметрично - клинической гинекологией.
Если на вас напали умные мысли - обороняйтесь.
А впереди меня ждала самая сложная профессия - профессия мамы.