Об этом никто в тот момент не подумал, но в Астаране действительно существовал такой обычай. Осужденного освобождали, если кто-то соглашался взять его в мужья (или в жены, как в этом случае).
— Соленые сухарики вызывают жажду. Поставьте на видном месте пиво. Сухарики даром, а вот пиво…
Культурный шок был написан на лице трактирщика. Наконец он откинулся на спинку стула и протянул тоненьким голоском:
— А ты хитра-а-а.
Он хотел попугать ушлую девку, чтоб хотелки свои свернула и прижухла. Он бы быстро разрулил и только поднялся в глазах кума. Глядишь, ему и процент. Таков был план, а вышло все наоборот.
С судьбой ведь не поспоришь, не повееришь пальцы, плечиками не поводишь, ей все равно, кто ты, богатый, бедный, сильный, слабый, умный, дурак. Согнет в бараний рог, размажет и имени не спросит.
Но может дать второй шанс.
И вообще, много ли женщине для счастья надо? Ощутить себя независимой, чистой и красивой. Сбросить груз неприятных воспоминаний, совсем как змея сбрасывает кожу. Ну и чего-нибудь такого вкусненького поесть.
А шопинг, как известно, практически идеальное средство для того, чтобы женщина почувствовала посвежевшей и обновленной.
Но почему-то, стоило заглянуть в себя, становилось так тоскливо. Как будто этот мужчина в очередной раз добрался до ее сердца и силой отодрал узенькую полосочку. Теперь там саднило.
Было у Кристины одно свойство характера, из-за которого мама называла ее девчонкой и частенько говорила:
- Наверное, ты никогда не повзрослеешь.
Она и сама это знала. Никогда не зацикливалась ни на плохом, ни на хорошем. Жила здесь и сейчас, по принципу, я этого хочу, значит, так и будет. Жизнь, конечно же, обламывала ее, порой весьма жестоко. Но... она ведь не хотела помнить плохого?
Больше взять не получалось, примешивалось чувство вины, странное, непривычное и неправильное, но он почему-то не мог его переступить. А в сумме выходило, что надо договариваться. Это тоже укладывалось в какую-то привычную схему в его понимании.
Кристина не была пай девочкой, ею она могла прикидываться только дома перед мамой. Она даже скромницей не была. Она могла быть редкостной сукой и бесстыжей корыстной тварью.
Он как крупный хищник, зверь. Умный, злой, жестокий по своей природе и циничный. Привыкший жрать всех, кто слабее, кто попадется под руку.
А когда у нее в душе вскипало дерьмо вперемешку с обидой и ущемленным самолюбием, Кристину попросту несло. В таком состоянии она могла наговорить такого, что уши вяли. Зато потом - откат и умиротворение. Она в белом фраке, а все в ...
Вообще-то, Кристина сама мысленно называла себя выгодницей и жадной сучкой. Она могла удавиться за бабки, ловчила, жульничала, могла скандалить. Могла обманывать мужа, заводить любовников. Мужу было пох*** на нее, потому и позволял ей все. Хоть на голове стой.
Но все это было своеобразной игрой во вседозволенность, во взрослую жизнь. Как будто это не касалось ее личности и глубинных, всосанных с молоком матери убеждений.
Пора взрослеть, Крис. В некоторых ситуациях помочь себе можешь только ты сама.
Кристина отметила про себя тот интересный факт, что в доме у них никогда не было няни или прислуги, ни постоянной, ни приходящей. Хотя финансы всегда позволяли. На самом деле, мама просто-напросто ревниво оберегала свой дом, не допуская в него других женщин.
Но ему в кой веки раз хотелось разыграть все тонко, а для этого требовалось время и информация. И потому он наблюдал издали.
А мозги не должны простаивать, мозги должны работать, ворочать настоящие мужские дела. Кто сказал, кто это узаконил, что женщина должна сидеть на кухне и варить борщи? Какого черта? Она прекрасно могла потягаться с каждым из этих закоренелых мужчких шовинистов на их поле. Она видела как движутся деньги, улавливала из воздуха эти комбинации, нутром чуяла. И после этого пытаться снова загнать ее замуж, как комнатную собачку?
- Ты же не успокоишься, правда? Не хочешь понять, что это опасно?! Не хочешь сидеть на попе ровно и тратить деньги мужа, как все бабы? Обязательно надо искать приключения на задницу!
Уходя уходи. Старые нити надо рвать, чтобы новые могли вырасти.
Временами ей хотелось вызвериться на двоюродного брата, которого она, впрочем, любила наверное, больше, чем родного, если бы родной у нее был. За его циничную прагматичность, за то, что он всегда знал, как надо. А если не знал, то подводил к тому, что все происходило так, как ему надо. Чертов игрок...
Мужчины иногда забывают кое-что. Где кончается страх, там заканчивается их власть.
Как наступает эта точка невозврата, после которой переворачивается жизнь, и двое уже не двое, а одно целое на всю жизнь?
Просто и незаметно наступает.
У князя было великое преимущество — женщины над ним уже не имели власти. Заплатив однажды за это горем потери, теперь он был свободен.
- Но, пожалуй, мог бы признаться Одри. Она ждет этого от тебя.
— Я думал… — понурил голову тот.
— Вечно вы, мужчины, думаете, что думаете, — проворчала про себя Мирослава. — Она, может, тебя любого примет.
- Шеф, я конечно в восхищении, но все же, два раза подряд задействовать один и тот же прием? Оба раза отправить девушек в другой мир руками ведьмы? Это как бы получше выразиться... Застой творческой мысли.
- Что?! Что?! Застой...??? Ну знаете! ...!!! Вот я посмотрю, как ты будешь зачет сдавать! И никаких тебе больше шопингов в другие миры!