Книги Наталья Громова

Сообщая любимому о беременности, я не предполагала, что он отправит меня на аборт. А когда он узнал, что я оставила ребенка, силой привез в частную клинику. Я уже мысленно просила прощения у нерожденного малыша за то, что не смогла его уберечь, когда дверь в палату открылась и я увидела сногсшибательного мужчину, который предложил свою помощь. Кто же знал, что с его появлением в моей жизни я узнаю о том, что оборотни существуют, и что я окажусь его истинной парой.

- Поздно, - со слезами в голосе произнесла Диана, - слишком поздно, Денис. Бросив, еще один долгий и тоскливый взгляд на молодого человека, отпечатывая в памяти каждую черточку его лица. Отступила на шаг назад, развернулась и села в черный автомобиль, стоявший неподалеку на парковке. - Телефон, - грубо произнес мужчина. Дрожащими руками достаю из кармана телефон и передаю его сидевшему рядом со мной мужчине. - Вот и умница, - произнес он, по-хозяйски положив руку на бедро, - чтобы в брюках,...

Она простая девушка, работающая секретарем. Он сын владельца фирмы. Что между ними может быть общего, любовь или очередная интрижка? Смогут ли они преодолеть трудности на своем пути и отстоять свое счастье? Однотомник, в книге присутствуют: — откровенные сцены — мат — похищение — принуждение к близости — вынужденный брак — месть. В тексте есть: испытания героев и разлука, босс и его подчиненная, сильные чувства и эротика Ограничение: 18+

Настоящая книга Натальи Громовой — третья часть документальной трилогии о советских писателях и литературном быте той поры. Первая часть — «Узел. Поэты: дружбы и разрывы» (М: Эллис Лак, 2006) — посвящена драматической судьбе советских поэтов и писателей на фоне жизни предвоенной Москвы. Вторая часть — «Эвакуация идет» (М.: Совпадение, 2008) — история писательских колоний в Ташкенте, Чистополе и Елабуге. Перед нами — три акта драмы XX века, герои которой — советские писатели. Вначале — арест,...

Я всегда следовал своим правилам. Никогда не влюбляться, не вмешиваться в чужие дела, не смешивать работу и личную жизнь и не связывать себя узами брака или серьезными отношениями. И мне это всегда удавалось, пока в моей жизни не появилась она. Скромная, тихая, робкая женщина. Ради которой, я нарушил все правила.

Я смотрю на тоненькую полоску в своей руке и не могу поверить. Две полоски. Две красные полоски. — Черт! Черт! Черт! — ругаюсь и роняю полоску теста на пол. — Как такое могло произойти?! Одна случайная ночь, проведенная в его жарких объятиях, и я невидящим взглядом прожигаю холодный кафельный пол. Как мне теперь быть?! Застонав, роняю голову на руки и продолжаю сидеть на полу в ванной комнате. Ноги ужасно затекли, попа замерзла, недовольно кряхтя, кое-как поднимаюсь с пола. Поднимаю брошенный...

Многим очевидцам Ленинград, переживший блокадную смертную пору, казался другим, новым городом, перенесшим критические изменения, и эти изменения нуждались в изображении и в осмыслении современников. В то время как самому блокадному периоду сейчас уделяется значительное внимание исследователей, не так много говорится о городе в момент, когда стало понятно, что блокада пережита и Ленинграду предстоит период после блокады, период восстановления и осознания произошедшего, период продолжительного...

Роман философа Льва Шестова и поэтессы Варвары Малахиевой-Мирович протекал в мире литературы – беседы о Шекспире, Канте, Ницше и Достоевском – и так и остался в письмах друг к другу. История любви к Варваре Григорьевне, трудные отношения с ее сестрой Анастасией становятся своеобразным прологом к «философии трагедии» Шестова и проливают свет на то, что подвигло его к экзистенциализму, – именно об этом белом пятне в биографии философа и рассказывает историк и прозаик Наталья Громова в новой книге...