Он как-то заявил, что нельзя садиться на чужое ложе, иначе можно нарушить спокойный сон его хозяина. А коли там предавались любовным утехам, да еще не просто из желания утолить страсть, а передавая чувства, то так и вовсе можно разрушить чужие отношения.
Пусть тот, кто не желает видеть представление, уйдет сейчас. Пусть тот, кто желает, смотрит почтительно и благодарно.
Здесь даже пахло иначе: вместо печного дыма, гари из портовых труб и непреходящей вони уличных канав — дурманной липовой сладостью, шлейфом женских духов и мужской ароматной воды, сигарами, ванилью и чем-то еще, что Маред могла только вдыхать, не зная, как назвать. Запах роскоши, свободы, удовольствия…
— Самая страшная категория женщин — глупо ведущие себя умницы.
Кофе, кофе, кофе… Не то третья, не то четвертая чашка за вечер. Но не пятая: после пятой начинает ломить виски, а сейчас голова не болит, разве что во рту поселился противный железистый привкус. Вода в Западном районе плохая, никаким кофе не перебить, тем более дешевым.
А от овсянки еще никто не умер, даже если есть ее не только на завтрак, но и на ужин
Ночь в Старом городе отличалась от ночи в Западном районе, как сказочная принцесса от своей потерянной в детстве сестры-нищенки.
Когда-то учитель хороших манер объяснил Алексу отличие респектабельного заведения от изысканного. В респектабельном месте не окажется плохо одетого человека, там сумеют дать понять, что не рады его видеть. Но в месте действительно изысканном ни к одному гостю не проявят неуважения, как бы он ни выглядел.
Сколько еще отговорок ты придумаешь, о ленивейший из друзей, раб чужих дел и стремлений?
— Знаете, чем отличается хороший начальник от действительно хорошего? Хороший требует от работника всего, что тот может сделать. А действительно хороший не требует невозможного.
Если тебе золотят рога и кормят сухариками - присмотрись: в другой руке может быть нож. И нужно быть бараном, чтобы не подумать об этом вовремя
— И вовсе я не замерзла, — сказала она драугу, вставшему рядом у фальшборта. — Тепло уже.
— То-то я гляжу, вся синяя, — поддакнул ярл. — Это такой загар, наверное, северный?
– Спасибо, друг, – повторила она, сжимая в ладони полновесную золотую крону – настоящее сокровище для нищего сироты – и еще раз кланяясь в сторону закрывшейся калитки самым почтительным поклоном – как наставнику или великому благодетелю. – Я бы сказала, что у тебя истинно королевское сердце, но для знакомых мне королей и принцев сравнение с тобой – слишком большая честь.
Пальцы, которыми она стиснула плащ, запахивая его на груди, никак не хотели разжиматься, словно это могло что-то изменить.— Оставьте, прошу, — улыбнулся ярл. — Раз уж я не могу подарить вам настоящий фейел, чтоб вы никогда не замерзли, мне приятно знать, что хоть мой плащ вас греет. И если вдруг передумаете… В наших балладах поется о женщинах, которые изменили судьбу, сбежав к выбранному мужчине в одной рубашке и с погоней за плечами. Помните, что у меня всегда хватит плащей, чтобы вас согреть, и клинков, чтобы защитить.
И уже не думал о возможной неудаче, потому что опозориться по-настоящему мужчина в постели может только одним — отпустить свою женщину недовольной.
Сталь не бывает блеклой. Она просто не удостаивает быть яркой — ее ценность в другом.
Но справедливость — это и есть выбор… Ее нет, но мы выбираем ее и создаем сами. И она есть, пока у нас хватает на это сил…
Родственников по крови не выбирают, названное родство — другое дело. Его жена сделала такой выбор, значит, и Эйнару придется принять его. Притом, из двоих побратимов леди Ревенгар рядом с ней он и сам предпочитал видеть этого.
Неизвестность собственной судьбы — великое благо. Только люди живут так, словно они вечны. Ссорятся, не думая, что помириться могут и не успеть. Теряют драгоценные минуты, не говорят самые важные слова... иногда хватает нескольких минут, чтобы понять такие вещи. Обычно это страшные минуты. Или даже последние...
Справедливости нет, — ясно и ровно вымолвила Волчица, и каждое ее слово падало на плечи Ло, сильнее пригибая к земле страшной тяжестью. — Нет справедливости, кроме смерти, что приходит за всеми. Болезнь так же справедлива, как холод, голод или зубы хищника. Она убивает тех, кому суждено умереть.
Предлагаю самую выгодную сделку в вашей жизни, сержант. Мне дадут чашку шамьета, а я никого не убью.
Нельзя воевать с соседями, с которыми гораздо выгоднее дружить.
Прощай, дерзкое дитя. И помни, справедливости нет. Есть только сила, что на время отодвигает смерть, и выбор, который каждый делает сам.— Благодарю, Госпожа, — прошептала Ло, чувствуя, как мир кружится беспросветно густой метелью. — Но справедливость — это и есть выбор… Ее нет, но мы выбираем ее и создаем сами. И она есть, пока у нас хватает на это сил…
вы пару раз едва не умерли за нее. Так попробуйте ради нее жить.
Но справедливость — это и есть выбор…
Ее нет, но мы выбираем ее и создаем сами. И она есть, пока у нас хватает на это сил…