Пищеблок

Идеальный вампиризм не пройдет!

Если, по-вашему, женщина может быть кузнецом, то почему мужчина не может быть педикюршей? Она куёт, он пилит — прекрасная пара!

Из художественного фильма "Берегите женщин"

Если, например, Джоан Роулинг решила написать большую детективную серию, то почему бы Алексею Иванову не написать для нас локальный вампироапокалипсис на примере отдельно взятой территории пионерского лагеря? Алексей Викторович давно нам обещал современную версию "Бронзовой птицы", по которой сразу можно начинать снимать современный фильм "Добро пожаловать или Посторонним вход воспрещен". Мужик взял - мужик сделал! Так, о чем же написана эта книга?

Роман получился действительно необычным. С одной стороны есть явные отсылки к пионерской теме, проведению Олимпиады-80 (к этому мы еще вернемся), застойному советскому периоду со своими догмами, как официальными, так и негласными личностными (которые грязно применялись всегда и везде, и не только в СССР). И все же роман не получился написанным для детей или подростков. Скорее всего, это больше социальная фантастика, направленная как на молодое поколение чтобы с помощью привычной динамичной приключенческой канвы заодно ознакомить читателей с возможностями развития и становления личности в том советском периоде, так и на старшее поколение, которое бы могло проностальгировать по старым добрым временам своего детства и юности, а заодно и прочувствовать новые веяния привычной нам сейчас фантастики и фэнтези в поджанре отношений людей с издревле знакомыми им мифологическими существами, такими как вампиры, упыри и прочие нечисти. Ведь во времена существования Советского Союза всё, что касалось мифологии, рьяно зачеркивалось и подвергалось цензуре, но большая часть населения не перешла в атеизм и все равно верила в сверхъестественные силы, фольклорные истории, передаваемые из уст в уста, из поколения в поколение.

Поначалу, к роману было много вопросов. Зачем выбран для романа именно пионерский лагерь, почему выбраны главными те или иные герои, почему придумано роману именно такое название, что из аннотации правда, а что - домысел, реклама, можно ли читать это взрослым, можно ли подросткам, как будет обыгрываться фольклор, пионерские "забабоны", общение между детьми, между детьми и вожатыми, между вожатыми и так далее и тому подобное.

В первой половине романа я был настроен скептически и не ожидал, что автору удастся до конца книги достигнуть своей цели. Однако, после прочтения половины романа я понял, что все получится, уже можно было догадываться, что дальше произойдет и как, я только пытался угадать, что же еще сможет "ввернуть" автор, чтобы меня удивить. Частично это удалось, хотя несколько финальных моментов я бы не стал оставлять такими, как они получились у автора. Но, своя рука - владыка! Сказано - сделано (то бишь написано), значит, таковому быть! О финале можем еще поговорить с читателями позже, согласны ли они с таким решением писателя.

Да, теперь, когда вся книга прочитана, могу сказать, что и название подобрано хорошо, и лаконично слеплены жанры, вкраплен исторический фон, необычно кратко, но на достаточном уровне раскрыты главные персонажи романа, в том числе вожатый Игорь и пионер Валерик - главные участники истории. Общение ребят между собой сделано филигранно, то бишь на грани разумного художественного текста, но с яркими элементами разрешенного слэнга, шуточек, прибауточек, считалочек и рифмочек. И, слава богу, без мата! Пионерский сюжет получился больше приключенческим, увлекательным, потому при чтении меньше задумываешься о серьезных вещах, но все это может придти к тебе сразу после прочтения романа. Отсюда передаю большой привет Анатолию Рыбакову: у меня в детстве были такие же ощущения от чтения трилогии "Кортик - Бронзовая птица - Выстрел".

Да, действительно, у Иванова в сюжете постепенно выходят на первый план вампиры, находящиеся рядом с главными героями и перед нашими героями возникает дилемма и выбор, как против них бороться, как отстоять свою жизнь и жизнь других людей в лагере, и никто им благодаря этой герметичности не поможет, только надо рассчитывать на свои силы.

Понравилась последовательное приоткрытие завесы по поводу образов и действий вампиров, последствия их деятельности среди людей, читатели постепенно выясняют эти подробности вместе с героями. С удовольствием поностальгировал о догме пионерского дела и ее исключительных перегибах в погоню за идеями социализма и коммунизма, этот момент, на мой взгляд, автору тоже хорошо удался. Понравились остросюжетные и юморные моменты, проходившие в лагере с детьми, напомнило указанный выше прекрасный фильм - на мой взгляд, лучший по теме. Очень понравилось выведение на общий фон проходившей тогда во время пионерской смены Олимпиады-80, это ощущение ежедневного соперничества, кто выше, сильнее, выносливее - оно хорошо гармонировало с развитием сюжета. Автор даже не прошел мимо знаменитого финального аккорда - прощанием с Олимпийским мишкой.

Есть несколько небольших претензий (как говорят англичане nice to have), например, не до конца раскрыты персонажи, соседи Валерика по звену. Надо было бы их поплотнее включать в сюжетную линию. Во второй половине романа уже мы отвлеклись от пионерских дел, не до них было, немножко это выбивалось их общего контекста, но иначе было, я так понимаю, нельзя. Не понравилось также, что в числе "главных чистильщиков" оказались только герои мужского пола, а как же девочки? Хотя глобально были в романе необычные Жанка и Анастасийка, были и главная вожатая, и вожатая - партнер Игоря по звену, да и важный персонаж - взрослая, повидавшая жизнь дама из Пищеблока, но можно было бы продумать более многоходовую комбинацию и подключить одну девочку в общее действо. Мне лично не хватило этого. Было несколько нестыковок и не до конца продуманных эпизодов ближе к финишу, которые бы точно не произошли бы, если бы герои этих микроэпизодов "включили мозги", они (эпизоды) в итоге получились немного наигранными.

В итоге получился добротное произведение, которое мне неожиданно понравилось. Честно говоря, я не ожидаю удачных выстрелов от Иванова, что касается описания современности. Автор часто тяготеет или к мистическим элементам, которые я лично не приемлю, или к откровенной бытовой реалистичности, что невольно закрываешь глаза и не хочешь еще и читать об этом, если это видишь и так каждый день в жизни. На мой взгляд, автору больше удаются исторические и псевдоисторические истории с элементами краеведения. Считаю, что дилогия "Тобол" вкупе с документальным произведением "В дебрях", вообще получились лучшими произведениями исторического плана последних десятилетий в отечественной литературе. Однако, "Пищеблоком" меня автор несколько удивил. Не ожидал от себя самого, что останусь в итоге с позитивом после прочтения. Наверное, сыграл факт ностальгии по моему пионерству.

P.S. Я бы не верил всем этим маркетинговым штучкам, когда в различных анонсах к книге муссировалась "ладная" тема похожести (а где-то даже прямого отождествления) вампирического порядка вещей и выстроенного к восьмидесятым годам советского жизненного уклада и управления государством - слова автора легко перефразируют, читаешь и удивляешься, как и часто заголовкам к статьям в СМИ, где специально забываются ключевые слова, раскрывающие правду. Спешу сообщить, что в романе ничего такого я не обнаружил. Автор, конечно, лаконично критикует советские и, в частности, пионерские перегибы, слепую идеологическую машину, но не более того. Да, вампиризм, как поведенческая система, стремящаяся к идеальной, не сможет удержаться на плаву в таком мире, где есть место добрым делам и правильным человеческим отношениям и просто человеческому сознанию. Здесь Вы увидете в первую очередь светлую добрую фантастику о борьбе с темными силами и становлении положительных личностных качеств у молодых людей. А герметичность пионерского лагеря и советская эпоха только помогают автору в достижении этой цели.

Кровавое советское детство

Вот и я прочитал этот нашумевший роман Алексея Иванова. С этим автором у сеня складываются непростые отношения: несколько лет назад не смог одолеть "Сердце Пармы", потом история повторилась с "Географом", пропивающим глобус. Зато, как-то летом -в отпуске, за пару дней проглотил "Ёбург", хотя тоже не скажу. что особо "впечатлился", просто ничего другого под рукой не оказалось.

И вот новая встреча и таки да! Стыковка состоялась! Прочитано быстро и, хотя и не с восторгом, но все же с удовольствием.

Тема угадана верно. Кажется, Иванов постиг кое-что основополагающее в жанре ужастиков - все потребители подобного чтива - все еще дети! Это главное положение, которое четко усвоил, например, Стивен Кинг, который для сограждан, остающихся в душе бой- и гёрлскаутами, во всю использует тематику "страшилок" бывших в ходу и в пионерских лагерях, и в лагерях скаутов.

Это, например, популярнейшая тема нарушения какого-нибудь запрета, ну там : "на чердак не ходи" или "какую-то вещь не бери" Или тема предмета-вредителя. А популярнейшую в пионерских кругах тему "звонка из неоткуда" японцы сумели вообще превратить в супербестселлер. Еще сюжеты про какие-нибудь "мясорубки". Ну, и, конечно, же - вампиры!

Вампиры - это особая тема. Они смогли вырваться из-под обшей обложки ужастиков и образовали свой собственный - вампирский жанр, где к "ужасающей" составляющей добавлена мелодраматическая, и запевалами которого признаны Энн Райс и Стефани Майер.

Так что роман Иванова я воспринял как очень качественную пародию на весь вот этот "вампирский" жанр. Право же, всерьез все это воспринимать нельзя, тем более, что автор постоянно утрирует, удачно используя пионерский фольклор тех времен, насыщая действие рассказами-ужастиками формата "после отбоя".

В результате есть интрига, но ни чуточку не страшно, зато дико смешно. Правда, интрига касается только того, как автор разрулит закручивающийся сюжет, вопрос "кто же стратилат?" даже не возникает, с самого начала очень четко ясно, что им может быть только один персонаж. И, таки он им и оказывается, не буду писать кто, дабы не спойлерить, потому как автор сам это делает более, чем удачно :)

Позабавило и то, что автор выбрал в качестве символов вампиризма пионерские галстуки, значки и вообще советскую символику. Людям не очень далеким может показаться, что это такое зашифрованное обвинение советской власти в её кровожадной сущности. Но, не думаю, что человек с таким блестящим чувством юмора, как Иванов, стал бы опускаться до такого примитивизма. Тут, скорее, иное - всё тот же стеб, теперь уже над обличителями советской власти, пытающимися представить жизнь в СССР тем самым ужасом.

Высмеивая в целом тему "ужаса", Иванов высмеивает и такой подход к описанию советского прошлого. Об этом свидетельствует и концовка романа, где автор поминает, что еще ждет впереди главных героев - перестройка, девяностые.... Главные ужасы у вас впереди, ребята!

Это у них они были впереди, а у нас, дай Бог, чтобы они были позади....
А то нет сил уже смеяться....

Советско-вампирский мэшап

Я был пионером-горнистом,
Трубою махал серебристой.
Группа ХЗ

Преамбула
Поскольку говорить о творчестве писателя Алексея Иванова категорически невозможно в отрыве от личности писателя Алексея Иванова, придется первую часть моего отзыва посвятить именно данному феномену отечественной литературы. Если читателю интересен отзыв о самой книге — я рекомендую пропустить эту часть и сразу перейти к главной теме. Чтоб это было легче сделать, часть про писателя убираю под кат.

О писателе Алексее Иванове

О писателе Алексее Иванове
С писателем Алексеем Ивановым я впервые познакомился на передаче Школа Злословия (с Татьяной Толстой и Авдотьей Смирновой). Потом я видел одну его творческую встречу с читателями, и большое интервью, которое он дал Юрию Дудю (очень слабое, надо сказать, особенно в части раскрытия личности писателя Иванова). И с ним для меня все стало более-менее понятно. Писатель Иванов обладает огромным, гигантским, незаурядным талантом — глупо это отрицать. Выбившийся из глубинки через все категорическое «неприятие» «провинциалов» столичными издателями он вошел в первую пятерку, подвинув «маститых», «из хороших семей» и «живущих в Москве больше чем 3 поколения» — это невозможно сделать обладая кондициями «ниже средних». Но есть и другая сторона.

Творческий источник писателя Алексея Иванова.
Каждый писатель черпает свою писательскую мощь из разных источников — первые, и самый распространённый, конечно, секс. Из него черпали и А.С.Пушкин , и Л.Н.Толстой , и В.В.Маяковский . Другой источник для творчества — боль от несправедливости мира. Её вдыхал Ф.М. Достоевский , для М.Е. Салтыкова (Щедрина) это было питательнейшим сусбтратом. Для писателя Иванова же источником выступает не общая боль Человека (с большой буквы) — а его личная боль, боль писателя Иванова. Первое его интервью в Школе Злословия, когда он еще не научился что надо говорить на камеру, быстро раскрыло его творческий метод — накопить как-можно больше обид на всех. Их надо собирать, пестовать, ни в коем случае не прощать. И эта злость, и обида дает то самое давление в кастрюльке, из которой паром выходит творчество писателя Иванова. Серьезно, я знаю что многие писатели пестуют свои личные обиды, оскорбления, как его работу не оценили на малой родине, как его выкинули из лонг-листа Букера, как его такой-то критик назвал графоманом, а другой сказал, что его произведения не переживут автора и пр — но вот вываливать всю эту «творческую кухню» в открытый экран, как по мне, даже что-то инновационное.
Я не буду осуждать писателя Иванова — он очень большой талант, ну а «из какого сора растут цветы» мы и так догадываемся. Но вот эта степень откровенности, в сочетании с тем, что писатель Иванов, по сути, большой ребёнок (да простят меня все поклонники личности писателя Иванова) — она многое проливает даже не на него самого, а на его творческий космос в целом (тема детства вообще принципиальная для Пищеблока).

Эволюция писателя Алексея Иванова
Как любой талант, талант Иванова это нечто динамическое. Эволюция его достаточно хорошо прослеживается — через «социальную драму» времен Общаги-на-Крови и Географа к историческому роману «О родном крае» — Золото Бунта , Сердце пармы , Тобол — к фантастическим элементам, которые были для него характерны и в самом начале — Псоглавцы (о них уже писал), и вот теперь Пищеблок (многие вспомнят, что у него до всего этого была ещё фантастика — но фантастика эта даже по его мнению находится где-то на уровне ватерлинии, и совать в лицо он её не очень торопится, несмотря на все давление издателей).
Сразу бросается в глаза, что Иванов больше не хочет быть «певцом провинции», которого с закатанными глазами презентовали нам в начале его карьеры большие дяди-издатели — дескать, смотрите, не из Москвы, не из Питера, а откуда-то из глухого села которого нет на картах (Екатеринбург называется), и которое ни один нормальный человек и не укажет, где находится то — и такой талант. Бывают же чудеса. Это амплуа для писателя, который полюбил Лондон гораздо больше Свердловска, уже давно мелко. Проза его носит осколки прежней «ориентации» на «глубинную Россию» — но теперь это просто маленький элемент, сама же ткань повествования абсолютно трансгранична, и события романа Пищеблок могли происходить где угодно, а не только в Куйбышеве (ныне Самаре).
Иванов вышел за рамки провинциального писателя, «феномена», который любопытен, но век которого голоден, и оттого недолог. Иванов захотел стать массовым прозаиком — именно поэтому Псоглавцы выходят под псевдонимом, явно прощупывая почву, рынок и свои способности, именно поэтому все чаще он работает под экранизации, чем под сам текст. Перед нами в некотором смысле вершина эволюции Иванова — если мы считаем за эволюцию уход Иванова от достаточно узкого читателя «с претензией на элитарность» к широким народным массам. По меркам массовой литературы и надо судить эту книгу.

свернуть

Искусственный конструкт
Первое что бросается в глаза при чтении романа Пищеблок — то, насколько точно и искусно он сконструирован. В книге 5 частей, и я проверял — каждая из частей занимает ровно 20% книги. Т.е. они почти идеально ровные. В каждой из 5 частей по 12 глав (итого 60), и здесь аналогичная история, они опять идеально ровные. Никакого «биения сердца» в структуре книги не чувствуется — своими выверенными, а оттого искусственными формами автор как-бы подчеркивает, что писал он это по жесткой схеме, и именно схема довлела над творческим замыслом, а не наоборот.

Аллюзии и отсылки
При прочтении в голове мелькало два источника, с которыми автор или хотел, или не хотел, но вызвал ассоциации. Во-первых, вспоминалась абсолютно блестящая книга Стивена Кинга Жребий Салема — тоже, кстати, про вампиров. Важно, что это одна из первых книг Кинга, что это именно «страшилка», как и книга Иванова, и что именно на ней Кинг хорошо набил руку по нагону иррационального страха — когда вся атмосфера повествования кричит об угрозе, но кричит с завязанным ртом.
Вторая книга значительно сложнее, и поэтому об этом элементе надо поговорить отдельно — это книга Михаила Восленского « Номенклатура » (я о ней писал). И к этому интересному моменту мы еще вернемся.

Герои
Два главных героя романа, пусть это никого не обманет, это один герой — и зовут его Алексей Иванов. Просто волею судьбы он «раздвоился» на пионера и на вожатого. Интеллигента в очках со стержнем, который «может дать отпор», и неформального вожатого, которому тесно и душно от атмосферы вокруг. Несмотря на всю разницу, казалось бы, этих персонажей — смотрят на мир они почти одинаково. Их обоих пугают «правильные» люди, они ощущают в них гниль — Игорь ощущает на основе своего опыта в общении с ним, а Валера на основе опыт лагеря «Буревестник». Тема «единства», «коллектива» вообще одна из стержневых для романа — автор старательно отмежевывается от коллектива в начале, чтоб в конце уже спокойно развешивать ярлыки: «стадо», «тушки» и пр. Махровый интроверт — писатель Алексей Иванов стоит за тканью повествования очень отчётливо. Темы «чуждость» «коммунистическому празднику жизни» вылазят и самых неожиданных мест:

Учителя вроде Вероники Генриховны почему-то всегда поддерживают плохих детей вроде Жанки: защищают их перед другими учителями, назначают командирами на «Весёлых стартах» или при сборе металлолома, награждают грамотами за успехи в труде — больше-то не за что. Видимо, если учительница — или вожатая, не важно, — чувствует себя в своём коллективе чужой, то среди детей выделяет таких же чужаков: чаще всего, увы, шпану.

(Моя классная руководительница Алла Викторовна, если вы еще живы — привет вам. Это про вас!)
Как масштабную полемику с Педагогической поэмой эту книгу вполне можно рассмотреть, что мы и сделаем дальше.

Коммунизм это Сатанизм
Разумеется, не обошлось без родовых травм любого интеллигента СССРовского разлива. Мысль, что коммунизм это сатанизм, без педалирования, но очень твёрдо проталкивается через всё повествование. Начиная с эстетических аспектов — красные звезды, флаги, значки (жаль про культ головы Ленина в адском пламени не дошло), и заканчивая мифологическими, в части логики повествования. Если посмотреть на книгу через эстетику — злодей становится не просто виден, а прям бросающимся в глаза, и сразу вычислить его герои не смогли лишь благодаря своей непроходимой наивности. Тема прикрытия, как Советская власть оказывается на проверку Властью Вампиров, настолько роднит эту работу с работой упоминавшегося Восленского, что я бы рекомендовал читать их вместе. Автор «устами ребёнка» бьет главную истину книги:

мир, такой привычный, понятный и родной, оказался ненастоящим. Не пионерлагерь, а пищеблок. Не мораль, а маскировка. Не символы государства, а магические обереги. Не история, а ложь

И да, несомненно, что писалось все ради неё.
Эпизод финальной битвы, совпавшей с

Первый спойлерокончанием олимпиады ясно дает понять — старая власть вампиров разрушена, и СССРу осталось недолго. «До свиданья наш ласковый мишка, Скоро будем все лапу сосать». Власть поменялась, пришли другие, иные, разочаровавшиеся в этом, а значит главный актор материализации советского союза изменился на дематериализацию. СССР после финальной битвы проживет недолго — как-раз столько, чтоб новый хозяин вошел в полную силу.свернуть

Педагогическая поэма
Конечно, нельзя говорить о романе Иванове как о каком-то одноуровневом произведении — оно многоплановое, и именно поэтому оно вызывает интерес.
Первый план: СССРовский быт, спрос на который все растет и растёт. В виде ли фильма Каникулы строгого режима с Безруковым и Дюжевым в главных ролях, где тема «чистоты пионерии» эксплуатируется просто на 110%, или же в виде совсем недавно снятого сериала Чернобыль, выявляющий интерес к этой теме не только в России, но и за границей.
Второй план: Ужастик про вампиров. Он не страшный, мифология вампиризма прописана неплохо в части «конвергенции» с бытом СССР, но очень средненько сама по себе. Два раза (минимум два) в кустах заиграли не то что рояли, а целые оркестры. И если в

Второй спойлермоменте нападения Вероники на Игоря в логическом обосновании, почему его комната это именно его комната, видится действительно какой-то мифологический базис.свернуть

То в

Третий спойлермоменте, когда главный вампир должен поить своей кровью каждого встречного-поперечного и идти под его власть по первому же требованию видится гигантская натяжка. Понятно, что в конце победа добра над злом не произошла, но даже это качественное изменение зла, как по мне, сделано слишком неаккуратно. Эстетически я готов принять данную концовку — но я в неё не могу поверить.свернуть

Третий план: Педагогическая поэма. Этот роман — роман взросления и эволюции. Главный путь пройдет, конечно, Игорь — но и Валере достанется поэволюционировать. Первый поймет, что не так гадок и скучен мир вокруг как то, что скрывается за тонкой декорацией этого мира. Второй поймет, что все вокруг вообще — декорация, и что выбор в том чтоб быть либо стадом, либо пастухом. Разумеется, что коллективизм это всегда отвратительно, ибо коллективизм это всегда власть вампира. И члены коллектива для него не более чем тушки. И зло — ведь в нашем мире именно зло даёт путь к счастью. Герои были счастливы имея хозяина — так значит мир и хочет, чтоб у стада был хозяин?

Игорь думал о том, что вампиры — зло, и с этим никто не спорит, но правила, увы, никому не позволяют победить вампиров. В борьбе с вампирами ему, Игорю, приходиться изворачиваться и хитрить, будто он жулик. Почему? Почему правила более удобны для вампиров, чем для людей? Вампиры-то счастливы!

Кстати интересный аспект — у писателя Иванова в традиции выписывать церковь негативно. Это ли Пустоглазый Иона из Сердца пармы, герои Золота бунта, и даже в Псоглавцах разрушенная церковь несёт скорее опасность. Именно в данной работе Иванов обошёлся без привычного укола, и, более того, признал за церковью даже какое-то право на силу. Интересное изменение курса, как по мне.

Мэшап откуда не ждали
Жанрово я определил бы эту книгу как мэшап. С мэшапом я уже успел познакомиться в истории с Робинзоном Крузо и Ктулху , поэтому смешение жанров воспринял спокойно. Тем более, что тема это модная во всем мире, сам жанр требует очень бережного отношения с первоисточником — и, собственно, все это здесь выполняется. Автор действительно очень бережно отнесся к первоисточнику, и хотя щемящей ностальгии, ностальгии без примесей и ерничанья, как в Стране радости Кинга (писал об этом тут), у него не получается — слишком уж мешает базовый посыл, но что-то затронуть в душе он все-таки может.
Автор успешно соединил две продающиеся вещи — социально-ностальгическую драму взросления, на которую умеренный спрос есть всегда, и когда-то остромодных вампиров, мода на которых уже прошла, следовательно, количество книг на эту тему на рынке упало и, следовательно, образовалась ниша, которую голодные до крови вампиров читатели не прочь были бы заполнить. Иными словами, перед нами не порыв души художника, когда он творил наедине с собой, а четкий и рассчитанный на продажу продукт, сделанный с учетом требований рынка, возможно даже с маркетинговым анализом, фокус-группами, культурологией и пр. Алексей Иванов сконструировал машину зная, что целится он ей в те точки, где будет спрос — выстрелил ею, и знаете что? Похоже, его расчет удался, и спрос действительно есть.
Я не против сконструированных романов, если они сделаны качественно и играют на свою цель. Этот роман сделан действительно качественно, без дураков, и он действительно попадает в цель — как когда-то попал в цель Жребий Салема Кинга. На этой ноте я должен был бы начать возмущаться, что духовную литературу, которую Автор пишет наедине с Богом заменил мир чистогана, и что, получается, автор сам вампир, в рыночных условиях. Но знаете что? Я не буду всего этого говорить. Автор сделал качественный роман и хотел на нем заработать — я получил качественный роман, и прочитал его, если не считать первую часть, не без удовольствия. А раз так, то автор имеет право на мою благодарность. Пищеблок в 1000 раз лучше всяких Общаг-на-крови, замешанных на фрустрациях автора. Даешь еще Пищеблоки — тема оборотней пока не особо раскрыта. Вот кому трубит горнист и вот что отстукивает барабанщик!

Дело было не только в вампирах

Дело было не только в вампирах. Сами по себе они мало что значили. Дело было в том, что мир, такой привычный, понятный и родной, оказался ненастоящим. Не пионерлагерь, а пищеблок. Не мораль, а маскировка. Не символы государства, а магические обереги. Не история, а ложь.

Необычное сочетание тем - детский пионерский лагерь и вампиры. Фоном идет Олимпиада 1980 года. Ее участие в сюжете минимально. В основном она нужна для точного определения временного периода всего происходящего в книге. Эта детализация очень важна. Раньше этого времени в пионерию с ее символами еще безоговорочно верили, позже - уже упразднили. Именно 1980, плюс-минус три года стали временем начала сомнений в незыблемости и необходимости многого происходящего в стране.
Начинается книга с детских страшилок, которые дети рассказывают друг другу во всех лагерях. Потом описывается обычная для пионерского детства летне-лагерная жизнь, в которую постепенно вплетаются эти самые страшилки, обретая плоть и даже кровь. Придуманные страхи становятся явью. Один из пионеров со своим вожатым пытаются во всем разобраться и по возможности исправить сложившееся положение.
Необычен способ при помощи которого вампиры маскируются днем. Похоже ради него вся книга и была задумана.

Вампирам надо прятаться от людей, и лучший способ спрятаться – не привлекать ничьего внимания: стать как все, стать никем, не выделяться, подчиняться общепринятому порядку.

– Днём они становятся идеальными гражданами, а ночью пьют кровь!

Автору удалось затронуть некоторые ностальгические воспоминания: рукописные песенники, дневники с анкетами и пожеланиями, традиция мазать друг-друга ночью пастой. А еще "красная пленка" - забавно было вспомнить, что когда-то я в нее искренне верила.
На фоне книги вспомнилось, что вожатые всегда казались взрослыми и абсолютно всезнающими. Сейчас читаю и понимаю, что они сами еще дети, которым поручили отвечать за других детей, и что они этих детей тоже боятся и не особо понимают как себя вести.
Еще в книге есть мальчик, который хочет быть частью коллектива, но только настоящего, а не формального.

он очень хотел быть как все, только при этом пусть все будут хорошими.

Такого коллектива нет и его ругают за то, что он не готов удовлетвориться подделкой и делать вид, что все прекрасно.

Секрет в том, что люди могут отказаться от себя только ради большого дела. Не ради того, чтобы спеть песню или сыграть в футбол. А большое дело получается только тогда, когда люди думают о больших вещах. Если они думают о себе, о каких-то благах, о близких или друзьях, то рано или поздно предадут большое дело. Откажутся от него. И не станут такими, какими ты хочешь их видеть. Увы, мой мальчик, это так.

Вот именно с таких мальчиков, которых становилось все больше и начался развал пионерии и комсомола. Именно они перестали беспрекословно подчиняться требованибю "надо", а в первую очередь пытались понять "зачем надо".

Мы же общество, а не стадо, и потому должны жить по правилам. Однако есть вопрос: по каким? Не знаю, кто придумывал правила для нас, но в них почему-то слишком тесно даже хорошему человеку! И человек несчастлив, хотя ни в чем не виноват!

В нашем пермском книжном клубе мы уже обсудили две книги Иванова: Географа и Ненастье, и на последней встрече было высказано очень интересное мнение, что во всех своих книгах Иванов описывает некую коммуналку/общагу/небольшое общество. А самое главное, героя, который никак не может ужиться с этим обществом, но и без него тоже жить не может. И чисто глядя только на героя географа и Валерку хочется полностью с этим согласится. Это, кстати, объясняет и еще один феномен. Как правило писатели пишут в одном жанре/стиле, имеют что-то узнаваемое и похожее, а Иванов все книги пишет очень разные. А на самом деле нет, он каждый раз воссоздает одну и ту же общагу и одно и того же героя, которому либо приходится прогибаться под обществом, либо страдать в одиночестве, просто каждый раз в разных декорациях. Хитро.
Книгу я слушала в озвучке Ивана Литвинова, и это было восхитительно! У чтеца какое-то бесчисленное количество вариаций голоса, игра по ролям великолепна, учитывающая все нюансы. Вот я сижу и думаю, это я из-за озвучки от книги кайфовала, или все-таки от самой книги?

В его модном, но слегка одичавшем причесоне торчало перо из подушки.

Нравится мне что-то в языке Иванова, его описания, детали, его герои и их реплики.

Я бы поделила книгу на три составляющих:
1) Первая, этот как раз выше описанные метания. Мы только знакомимся с героями и ситуацией, погружаемся в 80-ые. Самое модное сейчас десятилетие, что понятно, восьмидесятники сейчас люди за сорок - самая финансово устойчивая ячейка, им даришь ностальгию, в ответ получаешь деньги. При этом 70-ники и дети 90-ых тоже улавливают знакомое и кайфут. Все схвачено.
2) Вторая часть - это когда появляются вампиры. Основные фигуры вроде бы на доске расставлены, но оказывается, что фигуры не в своем облачении. Начинается игра в разоблачение. Я такое не люблю, поэтому продолжалась наслаждаться мотивами первой части.
3) В третьей части читателю подробно озвучивается план победы над вампирами. А значит что? Значит все пойдет не по плану, и нам останется только наблюдать, как герои будут выкарабкиваться. Немного напрягла эта часть, она как будто уронила интеллектуальный труд до остросюжетного развлекалова. Но это чисто мои впечатления.

Мне нравится мысль, что, чтобы остановить неугодную власть, ее нужно перенять. Нельзя спихнуть решение твоих проблем на других, нужно брать все в свои руки. Не просто ныть о чужом неверном видении, а встать на место этого человека и сделать правильно.