Фортуна наконец улыбнулась - мне завещали состояние! Но...только если я выйду замуж и проживу целый год с самым невозможным из мужчин. Я его ненавижу! Он заносчивый и высокомерный нахал! Ни за что не выйду за него замуж, сколько бы мне не заплатили. Нет! Хотя... Сколько, вы говорите, миллионов?
****
Они ненавидели друг друга с самого детства, а теперь вынуждены изображать семью целый год.
Зато я красивая. Вот. Должно же у меня быть хоть что-то, раз даже кота нет.
Совсем недавно, вот только несколько дней назад в кошельке было шестнадцать тысяч. Теперь - девять. Как так? Напрягся. Один раз заправил машину. Пару раз заказал пиццу. Кофе пил несколько раз. Вот и все, где, блядь, мои деньги?
- Где? - спросил у кошелька.
Кошелек не ответил. Я понял битва будет жаркой.
Это были мои любимые штаны, восхитительно огромные и тёплые, с мягкой резинкой, которая не давила на кожу. Они были идеальны, черт побери!
- Да, - с готовностью кивнул он. - Знаешь, удивительно удобно. Яйцам так..... Просторно. Они как заново родились.
"Любишь миллионы, люби и все пункты договора. Люблю, стараюсь."
"— Пойду. Надо всех обрадовать… что у меня дочка замуж вышла. У всех внуки есть, а у меня нет. Установка ясна? Рожайте мне ребёнка, а там плевать, хоть в свингеры идите, хоть в буддисты. Но внук чтобы был!"
"Всё мои попытки мучить её шумом провалились. Она спит под любой рев, не завидую её будущим младенцам. А ещё подпевает и под мёртвого анархиста и под Селин Дион. Невозможная."
"— Я не от боли плачу… это же стеклянный космонавт, такие не делают больше, а я, глупая гигантская корова, его раздавила! Я раздавила Гагарина!"
пусть попробуют дать мне мой возраст, убью.
Но кто сказал, что финал это ужасно? Любой конец означает то, что дальше, за ним, простирается новый путь.
— Что мне нужно сделать? — поинтересовался я. — Чтобы ты сменила гнев на милость?
— Я даже не знаю… не быть таким козлом?
— А варианты реальнее есть?
один ремонт способен развести даже крепкую супружескую пару.
Как оказывается время летит незаметно если все время либо работать, либо трахаться.
Я вся в грехах и вся же в сперме. Снова стону, лезу под душ, грехи не смыть, но хоть тело отмою.
— Мама, — перебила я, потянувшись за очередным пирожком. — Тянет меня на красавцев, вот просто, как мух на дерьмо.
И тут она, единственная слеза сползла по щеке — идеально.
Нотариус, который Сергей Васильевич, смотрит на нас с такой сияющей улыбкой, словно мы слились в поцелуе любви, над нашими головами появилась двойная радуга, по которой единорожки с разноцветными гривами скачут под пение ангелочков.