Рассказ
Новые приключения Ведьмака из Большого Киева, чья работа — сражаться не с монстрами и чудовищами, а со взбесившейся техникой!
Впрочем, эта профессия очень востребована в поразительном мире, где маги работают механиками, эльфы обитают в «спальных районах», гномы объединяются в шахтерские профсоюзы, а вирги — управляют местными преступными группировками. Произведение входит в состав сборника «Ведьмачье слово»
Новые приключения Ведьмака из Большого Киева, чья работа — сражаться не с монстрами и чудовищами, а со взбесившейся техникой!
Впрочем, эта профессия очень востребована в поразительном мире, где маги работают механиками, эльфы обитают в «спальных районах», гномы объединяются в шахтерские профсоюзы, а вирги — управляют местными преступными группировками. Произведение входит в состав сборника «Ведьмачье слово»
Андреевский лес. Мы - я, язвительный Олег Курицын, легковесный Толик Шмелев и самый серьезный из нас Саша с самой несерьезной фамилией Козявкин - после выпуска из университета завели традицию собираться в июне на товарищеские посиделки.
Мрачная ночь холодным покрывалом окутала замерший город, и ее темное безмолвие единолично властвовало над пустыми улицами. Вековые сугробы опоясывали покинутые деревянные постройки, изящно испещренные многочисленными замысловатыми письменами.
- Ну и что у нас там, на горизонте? - как можно бодрее спросил капитан. Сказать, что поведение господ туристов его беспокоило - ничего не сказать. - Там люди, - неохотно отозвался Зафар. - Люди, значит... И что делают?
Говорят, есть только миг между прошлым и будущим. Но нет, это не всё. Есть ещё и Мика. Во всяком случае, была. Да здравствует бессмыслица! Ура, товарищи.
За руку слегка подёргали. Раскинувшийся на солнышке Николай повернулся нарочито лениво, стараясь не показывать давившего с самого рассвета страха. Вокруг свои, но он-то самый молодой, да и в бою впервые. Хотя почти все впервые, необстрелянная у них часть. А за руку дёргал незнакомый лысый человек в куцем пиджачке и больших очках. Доктор, что ли? Вот он точно боялся, смотрел то на Николая, то во вражескую сторону.
В московском метро существует множество станций, овеянных пугающими легендами и историями, рожденными из человеческих страхов. На одной из таких станций на время летней практики оказался молодой студент Коля. И теперь, столкнувшись с необъяснимым, он отчаянно желает доказать себе, что местные рассказы о полуночном призраке - это простые небылицы.
– Выключаю, выключаю, выключаю, – сказала Мила, чтобы уж точно запомнить. Не хотелось дёргаться ещё и из-за утюга, день и так обещал быть красочным – предстояло везти бабушку в банк. – Поедем за доверенностью! Помнишь? Сегодня!
– На собаку я – не согласна, – говорит мама. – От собаки пахнет. Со-ба-кой. Егор не спорит – разве с этим поспоришь?
Дед! - позвала Соня, расстёгивая пыльные ботинки. Странно, что он не вышел её встречать, обычно выходил, все четыре недели... - Деда!.. Вот чёрт... - Левый верхний замочек заело, да так, что хоть ломай.
Никогда бы не подумал, что угроблю выходной на поездку в Санмед, в переполненном омнибусе, стоя. Да ещё и не ради себя. "А ради кого?!" - офигел бы я ещё пару месяцев назад. И вот что мне тогдашнему ответил бы я сегодняшний: "Как ради кого? Ради неё, Бодри, моей девушки!"
У Иннокентия Петровича в жизни не осталось ничего, кроме верного пса по кличке Брамс и обширной коллекции грампластинок. Спасаясь от одиночества в объятьях музыки, Иннокентий занимается лишь тем, что пополняет свою коллекцию. Но однажды он выкупает странную виниловую пластинку, на которой нет никаких записей, кроме шорохов и шепотов. И с того момента жизнью Иннокентия овладевают голоса, исполняющие свою особенную симфонию.
Я шёл по дорожке, выложенной большими красными и жёлтыми плитами. Солнце светило с безоблачного неба, было очень жарко, а в голове не было ни единой мысли. Вдоль аллеи, по обеим сторонам, стояли высокие, похожие на ракеты, деревья. Ракеты, при чём тут ракеты? Что-то было такое с ними связано. Но думать не хотелось. Аллея, между тем, кончилась, и я вдруг оказался на довольно большой открытой площадке. В центре огромная клумба, справа что-то вроде спортплощадки - мальчишки перебрасывают...
Эту ШМЖ Николай Николаич сам на свою голову организовал. Школу молодого журналиста. Придёт молодежь и будет веселей. Что за молодёжка, когда в редакции всем под полтинник! И молодёжь пришла. Четыре замечательнейших обормота – головастые, интересные ребята! Все перешли в выпускной класс. Плюс Галя – в девятый. И ещё пришла Мариша. Урод...
В жизни Кати Андреевой происходят два серьёзных события: она идёт в первый класс и - временно - остаётся на попечении бабушки. Катя учится, ждёт маму, и каждый день с ней происходят удивительные истории, которые бабушка находит ещё и поучительными. Да и не только бабушка - Катя и сама так думает. Она становится старше.
- Эй! Ты видел Чучека? - Нет. - А ты? - И я не видел. Тамук слонялся по огромной пещере, тормошил соплеменников, задавая всем один и тот же вопрос. Соплеменники качали головами, разводили руками, а кто-то даже огрызался, разумеется нарываясь на оплеуху, но о местонахождении друга Тамуку никто ничего вразумительного так и не сказал. - Женщины! Чучека не видели?
Дул ветер, сыпал мелкий противный дождь. Моя куртка быстро промокла. Я возвращался пешком в свою неухоженную берлогу, просидев день в сомнительной компании, проиграв в карты последние гроши и перессорившись со всеми за их нечестную игру. Впрочем, компания была сомнительной, наверно, также из-за моего присутствия в ней. Я ведь тоже не ангел.
Двое сидели заполночь в ресторане "Диоскурия", в отдельном кабинете, за плотными пропахшими табаком бордовыми портьерами; в духоте летней ночи, насыщенной ароматами острых кушаний, вин и винным перегаром, сидели они за столом с зеленой лампой, и чувствовалось, что в воздухе назревает заговор. Оба были старой военной выправки, один моложе, лет тридцати двух, с жесткой щеткой усов под тонким, хрящеватым носом. Одет он был просто и неряшливо, на нем была мятая толстовка и парусиновые брюки, вокруг...
Героиня стала другой, но не лучшей. Но она об этом не просила. Положим, просила, но не об этом... А, да. Ещё драконы! )
Трелони совершенно точно больна. Неизлечимо. Она умирает. И пускай ей никто не верит, и пускай все совершенно чёрствые и отвратительно приземлённые! Она непременно спасётся! Или погибнет ужасной смертью...
Версия рассказа Шёл трамвай... отправляю на конкурс Аэлита-013 (строгая рекомендация: держать кулачки). Изменила имя главной героини и концовку на более оптимистическую...