— Ну! Вот мы и на месте! — объявляет Вадим у двери кабинета моего мужа. Его грубый голос перекрывает офисный шум, как рык льва в саванне.
Он с размаху распахивает дверь...
И мир переворачивается с ног на голову.
Ноги прирастают к полу.
Кровь яростно стучит в висках.
Сердце пронзает раскаленный гвоздь.
— Нина?! — вскрикнул муж, торопливо заправляя рубашку в брюки.
Перед ним на столе раскинулась та самая рыжая девица, с которой я недавно говорила.
Она запрокинула голову, уставилась на меня и ехидно оскалилась, выдав самодовольный смешок. Нехотя сползла со стола, небрежно одергивая подол, будто это я вторглась в её личные владения.
— Стучать не учили?! — цинично бросила она, поправляя растрепанные пряди.
Супруг тем временем уже застегнул ремень с такой деловитой точностью, словно просто собирался на работу.
Я посмотрела на него, и вдруг сомнение вонзилось между рёбер, как лезвие.
Что-то здесь... не так.
Адвокат методично вскрывал мои воспоминания точными, хирургическими вопросами. Особый вид пытки — воскрешать счастливые моменты, зная, что они давно мертвы.
Когда в доме заводится крыса, ты просто раскидываешь яд по углам и ждешь, когда можно будет выбросить ее тушу. Мало кому захочется разговаривать с крысой, выясняя, почему она погрызла мебель и нагадила в крупу. Ведь крыса, она крыса и есть. Вот и весь ответ.