— Ты привёл эту... в наш дом? — голос сорвался на хриплый шёпот, дравший горло.
— Нат, не раздувай. Мы просто обсуждали работу, — невозмутимо ответил Тим и вальяжно упал на стул, закинув ногу на ногу.
Его равнодушие жгло под рёбрами раскалённой иглой.
— В нашей постели? — слова вырывались с трудом, будто кто-то сжимал мне горло. — А сын...
Тим даже бровью не повёл.
— Шурик ничего не понял.
— Он всё понял! — я еле сдержала крик, стараясь не разбудить больного сына в соседней комнате.
Тим лениво поморщился.
— Нат, перестань. Он ребёнок, скоро всё забудет.
Мужу плевать на благополучие моего сына.
Моего, а не нашего. Ведь Тим — отчим.
Зато мой сыночек интересен ему для сохранения образа идеального семьянина.
И интересен настолько, что муж готов на всё, чтобы удержать нас в аду, который он называет "образцовая семья".
Но я — мать. И после смерти его настоящего отца единственная, кто может защитить моего ребенка. И я это сделаю. Любой ценой!
— Плохие люди, — Наташа крепко сжала мои руки, — не страдают от вины.
Дети — странные создания. Они верят в зубных фей, боятся теней в шкафу и мгновенно забывают про разбитые коленки, стоит лишь маме подуть "фу-фу-фу".
Но фальшивые улыбки они раскусят мгновенно. Правду услышат в самом тихом вздохе. А ложь почувствуют — даже если ты просто не так взял их за руку.