Чем меньше знаешь, тем больше можешь познать.
Ничто не может связать прочнее океана. Даже кровь.
Мечты не всегда могут восторжествовать над долгом, а в основе любого хорошего мирного договора лежит компромисс.
Всего пара часов по трассе – и я была на пляже. Дул сильный ветер, и пляж был усыпан корягами, а солёный воздух пах морем. Наконец я ощутила под ногами песок. Медленно плавая в теплом море, я думала обо всех мужчинах, которые обещали отвезти меня на il mare – это легендарное место в воображении итальянцев, – и о том, что ни один из них не выполнил обещания.
Я что, ничему не научил тебя насчет Италии и любви? Мы любим любовь, и нет ничего постыдного в том, чтобы любить и терять. Помни, что мы называем отношения «историями» – это эпизоды нашей жизни, и неважно, длинные они или короткие, нужно отдаваться им полностью, без остатка.
Кристобель предупреждала меня о синдроме Стендаля – известном расстройстве, поражающем туристов, которые прибывают во Флоренцию и по-настоящему заболевают от соприкосновения с этой красотой; поэтому, собирая чемоданы, я как следует запаслась бумажными платочками.
Пинцимонио, – с гордостью ответил Луиго. – Проще некуда. Берешь оливковое масло, хорошее, естественно, и добавляешь либо бальзамический уксус и соль, либо, как я сделал сегодня вечером, много лимонного сока, чуть-чуть чеснока и морской соли.
la bella figura заключается в том, чтобы быть настолько красивым, насколько это возможно, во всех смыслах и в любой момент.
Festina lente, – произнес он. Я непонимающе уставилась на него, и он объяснил: – Это по-латыни. Я долго думал о значении этой фразы. Что-то вроде «торопись медленно». Может быть, ты тоже захочешь об этом подумать.
Теперь офисная жизнь для меня потеряла всякий смысл. И хотя я так долго цеплялась за свою карьеру, дававшую деньги и статус, сама мысль о том, чтобы проводить столько часов в день – большую часть жизни, – сидя сиднем в свете неоновых ламп и накапливая жир, вызывала отвращение. Однако я была слишком занята, чтобы задумываться об альтернативе, а мое воображение – перемолото безжалостными жерновами повседневности. Теперь, когда от прежней меня ничего не осталось, на горизонте замаячила перспектива новизны. Призрачный мираж свободы. Теперь моим единственным желанием было наслаждаться жизнью, как итальянцы.
Теперь я привыкла держать голову высоко поднятой, и это положительно отразилось на моей осанке. Яркие серьги дополняли черное пальто и сапоги, помада блестела… но дело было не только в этом. В самом выражении лица было нечто, чему я никак не могла подобрать название. Наконец меня осенило: я была счастлива.
Работа - это ещё не вся жизнь...
Разбить сердце об итальянского мачо - часть обязательной программы образования, дорогая. Но не позволяй этому досадному недоразумению отвратить тебя от Италии.
Должно быть, я потерял сознание. Когда пришел в себя, лежал лицом вниз, дождь гипнотически барабанил по капюшону. Во рту был глинистый вкус торфа. В полубреду я подумал о бессчетных животных, насекомых и растений, из которых состоит торф: тысячелетняя гниль, спрессованная в нефтехимическую грязь. Сплюнув, я попытался подняться, но не хватило сил. Вода просочилась под куртку, и я продрог до костей. Меня колотило от холода. Я снова упал на землю. Из всех нелепейших способов умереть… До смешного абсурдно. Прости меня, Дженни. Она вышла из себя от одного факта, что я сюда поехал. Представляю, как рассвирепеет, когда узнает, что я тут сдох.
Именно мелкая ложь разъедает отношения.
Самая приятная часть работы полицейского - возможность показать свою власть.
Эллен настояла на том, чтоб приготовить полноценный завтрак: пышущую жаром тарелку яиц с беконом, тостеры и сладкий обжигающий чай.
Как только мы покинули деревню у бухты, жизнь вымерла. Единственным пристанищем бытия был внушительный старый дом вдали от дороги. А так случайные лачуги и овцы. В сумерках Руна казалась красивой, но пустынной.
Здесь одиноко умирать.
И все же он заставил себя еще раз осветить все внутри, перед тем как направиться обратно к фургону. Подойдя, замялся: вдруг его поджидают внутри?
«Если так, надеюсь, они поставили чайник», — подумал Дункан и распахнул дверцу.
Она вышла из себя от одного факта, что я сюда поехал. Представляю, как рассвирепеет, когда узнает, что я тут сдох.
Как ни печально, человеческую жизнь можно низвести до пыли и смыть дождем.
Когда речь заходит о несчастьях, мы все становимся эгоистичными и начинаем молиться: «Только не я, только не со мной».
Мертвые мне не страшны. Я видел смерть в разных обличьях и не верю в привидения. Если покойные и продолжают жить, то только в наших мыслях и сердцах.
Если путешествия во времени возможны, то где же туристы из будущего? Стивен Хокинг
Первопроходца всегда можно узнать по стрелам в спине. Беверли Рубик