Удивительно, как в каждом дачном доме, независимо от того, кто его хозяева, обязательно оказывается первый том «Хождения по мукам», или «Молодая гвардия», или какая-нибудь другая старая книга в потертом тканевом переплете с выдавленной надписью «издательство «Детгиз», 1957 г.», даже если это новый дом, построенный несколько лет назад — словно эти книги заводятся сами по себе, стоит первый раз заколотить окна на зиму и уехать в город, просто вдруг возникают в самом пыльном, незаметном углу, чтобы выпасть нам в руки в тот самый миг, когда мы маемся от дачной скуки и ищем, что бы почитать.
- поверьте, если хозяева не появились до сих пор, скорее всего их уже нет в живых. В такие времена, как эти, привычные нормы морали перестают работать. — Благодарю вас, молодой человек, — ответил человек в пальто, невесело улыбнувшись, — хотя поверьте мне, именно в такие времена моральные нормы особенно необходимы.
Кто придумал это правило-жить окном в окно, дверью в дверь, кто решил, что так безопаснее - как будто люди, такие же, как ты, живущие рядом, не превращаются в злейших твоих врагов, если у тебя есть что-то, что им действительно очень нужно.
она всегда называла его «Сережка», так небрежно, так бесцеремонно, словно это было самое обычное имя; когда мы с ним познакомились, я год училась произносить его — и до сих пор иногда не могла этого сделать, я придумала ему тысячу ласковых прозвищ, но мне по-прежнему нелегко было называть его по имени, а она говорила «Сережка», как будто они учились вместе в школе.
Я не смог. Я отдал ему эту сраную коробку. Наверное, я не готов убить человека из-за тридцати банок тушенки. Наверное, я вообще не готов убить человека.
Удивительно, как в каждом дачном доме, независимо от того, кто его хозяева, обязательно оказывается первый том «Хождения по мукам», или «Молодая гвардия», или какая-нибудь другая старая книга в потертом тканевом переплете с выдавленной надписью «издательство «Детгиз», 1957 г.», даже если это новый дом, построенный несколько лет назад — словно эти книги заводятся сами по себе, стоит первый раз заколотить окна на зиму и уехать в город, просто вдруг возникают в самом пыльном, незаметном углу, чтобы выпасть нам в руки в тот самый миг, когда мы маемся от дачной скуки и ищем, что бы почитать.
... а теперь я закрою глаза, и все это исчезнет - дорога, опасности, поджидающие нас за каждым поворотом, и эти чужие, едва знакомые мне люди - сколько волнений подряд может вынести человек, сколько раз у него екнет сердце, собьется дыхание до момента, пока ему не станет все равно и все, происходящие вокруг него, не превратиться в бессмысленные, полуреальные декорации?
Самое ужасное было то, что мы оба — и я, и человек, просивший меня о помощи, знали, что я права, что я имею право отказать ему, и поэтому мне хватило одной фразы, чтобы заставить его замолчать, поэтому он не настаивал и сразу ушел; но то, что мы оба знали это, не отменяло того, как гадко, как невыносимо скверно я себя чувствовала, и никакая логика не могла этого исправить.
Такое часто случается по дороге домой - как бы крепко ты ни задремал на заднем сиденье такси, глаза твои откроются ровно за минуту до того, как водитель скажет "приехали" и остановит машину.
редкий талант у этой женщины — никому не нравиться
... с вашим приездом, ребята, курить на балконе стало гораздо интересней; сразу видно - молодожены.
Значицца так, лезть тихо, не шуметь. Ежели кто сорвется — падать молча.
— Любовь — это не широкая река, которая течет и течет себе вечно, и если ты в это веришь, ты дура бестолковая. Ее может запрудить плотина, и тогда ничего не останется, кроме тонкой струйки…
— Или она совсем иссякнет, — добавила я.
Я думаю, что мужество – это способность решиться на что то.
Говорили, что даже в нескольких милях от эпицентра людей тошнило от запаха и лошадям становилось плохо на улицах. Как жаль, что меня там не было, чтобы посмотреть на это!
Как я обожаю этого человека! Вот мы здесь, вдвоём, погружены в интеллектуальную шахматную игру, и каждому известно, что другой обманывает.
Повторяю, как же я обожаю этого человека!
- Ты врёшь, как цыганка. - Это хорошо? Или плохо? - Это значит, что ты проживешь долгую жизнь.
Лучшее, что можно сделать, когда слезы подступают к глазам без особых причин, – это сменить тему.
Я довольно рано в жизни узнала, что ничто разум не любит больше, чем нервировать себя странными историями, как будто наши извилины - не более чем отряд маленьких пухлых девочек-скаутов, собравшихся над походным костром в темноте черепа.
Именно «детка» резко вернуло меня к реальности. «Детка» и «дорогуша» — для меня все равно что пуля в мозг. Я зарезервировала лучшие места в аду для людей, которые так ко мне обращаются.
Нет ничего более ненавистного лжецу, чем обнаружить, что ему солгал другой лжец.
— Жизнь может убить тебя, только если ты позволишь.
- Не надо дуться. В мире и так довольно обиженных, ни к чему пополнять их число.
Меня всегда удивляет, когда после очередной семейной ссоры я обнаруживаю, что мир остался прежним. В то время как страсти и эмоции, накапливающиеся в доме, словно ядовитые газы, как будто конденсируются и пристают к стенам, как старая копоть, на улице такого не может быть. Природа, кажется, не способна аккумулировать человеческое излучение. Может быть, ветер уносит гнев.
...нет лучшего способа замаскировать ложь, чем завернуть ее в эмоциональный поток правды.