- Боги не могут умереть!
- Но они могут исчезнуть, - возразил Гроуверу Пан. – Они исчезают, когда из мира уходит всё, что было им дорого, чем они жили.
— Пойдем со мной, — неожиданно пригласил он меня.
— Куда? — подозрительно осведомился я.
— Всего лишь к лагерному костру. Мое самочувствие стало чуточку получше, и я решил, что неплохо было б побеседовать с тобой. Ты всегда умудряешься каким-то образом разозлить меня.
— Ну спасибо.
— Получить что-либо из чужих рук или добиться этого в результате собственных усилий — разные вещи.
На войне нет места жалости.
— Ты чуть не сокрушила повелителя времени своей голубенькой пластмассовой гребенкой.
— Просто у меня ничего другого под руками не оказалось.
Если вам не доводилось видеть деловито суетящегося по хозяйству циклопа в цветастом фартучке с нагрудником и резиновых хозяйственных перчатках, то поверьте мне, это зрелище может и мертвого поднять на ноги.
В мире греческих мифов каждый — бог, титан или чудовище — приходился кому-то родней.
Добрый поступок, случается, имеет такую же силу, как и меч.
Нико, совершая возлияния кока-колой и принося жертвоприношения из чизбургеров, призывал мертвых восстать из могил.
— Подземелье и должно так пахнуть. Монстрами и разными мертвыми молочниками.
— Очень рад. А то я боялся, что мне это только чудится.
— Такие, как ты, всегда только об океане и думают. Вы считаете себя такими ва-а-ажными по сравнению с какой-то маленькой речкой? Так позволь сказать тебе, что ту наяду, которую ты видишь перед собой, тебе не покорить. Подумаешь, папаша у него Посейдон! Здесь акватория пресных вод, мистер.
— Ты и вправду сын Посейдона?
— Ну да.
— Значит, ты должен быть отличным серфером, верно?
Я посмотрел на Гроувера, который изо всех сил старался не расхохотаться.
— Ну ты даешь, Нико, я никогда и не пробовал!
Он продолжал задавать вопросы. Много ли я ссорился с Талией, раз уж она дочь Зевса? (На этот вопрос я отвечать не стал.) Если матерью Аннабет была Афина, богиня мудрости, то почему она не придумала ничего лучшего, как грохнуться со скалы? (Тут я с трудом удержался, чтобы не задушить Нико.) Может, Аннабет — моя подружка? (Ох, надо бы скормить этого юного наглеца волкам!)
Неведение - только половина удовольствия. Изысканная боль. Сомнения... кого любишь ты и кто любит тебя?
Все-таки ужасно несправедливо, что Зевс отправил его на сотню лет лечиться от пьянства директором к нам в лагерь. Это было задумано как наказание за дурное поведение мистера Ди на Олимпе, но в конце концов оно превратилось в наказание для всех нас.
— Вы знаете, о каком чудовище идет речь? — спросил я.
— Будем молиться, чтобы я ошибалась. — Артемида взяла свой лук.
— Разве богини могут молиться? — спросил я, потому что действительно никогда не задумывался над этим.
- Вот почему я не использую людей, - сказал Лука. - На них нельзя положиться.
- Они слабы умишком, продажны и склонны к насилию, - ответил Генерал. - Я люблю их.
- Это мы, - сказал он. - Вот эти пять желудей.
- А какой из них мой? - спросил я.
= Маленький, неправильной формы, - высказала предложение Зоя.
— Я твоя должница! — Дважды. — Полтора!
— Гроувер, обуйся сейчас же! — велела Талия. — Ты ее пугаешь. — Эй, у меня копыта чистые!
Даже самых отважных может ожидать падение.
Я никогда не стану слишком взрослым для того, чтобы есть конфеты!
Автобус нырнул вниз и кто-то пронзительно завопил. Может, я сам.
— Выход есть всегда. Для того, кто достаточно умен, чтобы найти его.
— Ух, ты! — пробормотала Талия. — Горячий парень, этот Аполлон.
— Он бог солнца, — напомнил я.
— Я про другое.
toen dit twaalfjarige meisje me vertelde dat ze de godin Artemis was, reageerde ik heel intelligent met de woorden: ‘Eh… oké.'