«Она говорила, чтоб не думать. Иногда думать — это страшно.»
Среди прочих на фуршете был Лео Каганов, известный в интернете писатель-фантаст; я его заранее пригласил на церемонию. Он спросил Маканина про фантастику: какую фантастику тот считает хорошей. Маканин признался, что вообще-то давно не читает фантастику. А какую последнюю фантастику вы читали? — спросил Лео. Маканин задумался: если не ошибаюсь, «Гулливера».
– Кто-кто? – попятившись, ужаснулся лопоухий.
– Коммунистический союз богобоязненной молодежи… – угрюмо расшифровал Анчутка. – Нагрянут бригадой, цитатники у них, пульверизаторы со святой водой… И давай изгонять!.. «Именем Пресвятой Революции, сгинь, – говорят, – вредное суеверие!..» В общем, хорошего мало…
Чтобы дать кому-нибудь свободу, надо ее сперва у кого-нибудь отнять… Иначе и давать будет нечего… А у кого?.. У тех, кому мы ее собираемся дать…
Человеку для счастья достаточно склероза... Сделанного не поправишь, а мерзавцем себя считать тоже не хочется. Проще уж все забыть и спать спокойно.
А кот продолжал кликушески: – …Девятнадцатого августа я дважды перебежал дорогу полку КГБ! Рискуя жизнью! Мурка – свидетель! Причем второй раз – в непосредственной близости от гусениц! На меня даже заорали: «Брысь, зараза черная!» А где, позвольте спросить, был в это время Маркиз из двадцать третьей квартиры? Почему он не возвысил свое «мяу» до гневной ноты протеста против неконституционного переворота?..
В споре рождается коллективное заблуждение, а истиной мы его называем для краткости.
Собственно, в чем состоит истинная мудрость? Во-первых, в том, чтобы уяснить себе, куда мы катимся, и, если катимся в нужном направлении, убедить окружающих, будто происходит это исключительно благодаря тебе.
Чем ближе родственные души, тем сильней они друг друга ненавидят.
Принято считать, что в равном споре обычно побеждает тот, кто умнее. Бред собачий!.. Во-первых, глупый всегда уверен в собственной правоте, в то время как умный вечно в ней сомневается. Кроме того, умный понимает доводы противника, а глупый – нет, хоть расколись… А если вдобавок вспомнить, что дуракам еще и везет, то кто же, спрашивается, из них двоих должен выйти победителем?
Вражда - это знаешь, продолжение дружбы иными средствами.
Враг - это вам не друг. Друзья - как девушки с вокзала: только свистни - тут же набегут... А вот врага следует выбирать осмотрительно, как супругу, - чтобы раз и на всю жизнь.
Минотавр, – сказал Иван Яковлевич, – жертва чужого стыда. Стыда блудной матери и стыда ее мужа, царя Миноса, огорченного ее изменой. Они заточили в Лабиринт свой смрадный стыд, который принял облик мерзкого выблядка – Минотавра. А сам-то Минотавр совершенно невинное создание, обреченное до смерти жить в темнице и убивать людей. Но ведь, Федя, он мог изменить свою участь. Ничто не мешало ему покинуть Лабиринт: не было ни стражи вокруг, ни заборов, ничего такого не было. Так что ничто ему не препятствовало на пути к свободе, кроме чужого стыда, который ему навязали и который стал его стыдом. И Минотавр так и не отважился переступить через этот стыд, чтобы обрести свободу. Понимаешь? Свобода – удел бесстыжих, Федя!
Либо стыд и любовь, либо – свобода и смерть.
Женские тела были для него материалом, и Тео вожделел к ним не больше, чем скульптор – к мрамору или сырой глине (впрочем, может быть, нет ничего глубже, темнее и разрушительнее, чем такое неявное вожделение).
Стыд ведь тот же страх, только страх проходит, а стыд - никогда.
Более того, как вскоре с удивлением обнаружил Тео, нагое тело подчас обманчивее одетого. Может быть, потому, что одетый человек стыдится только своего лица, а голый – он весь состоит из срама.
Я думаю, что в настоящей любви непременно присутствует хоть доля грязи, греха, мрака, поверь мне, иначе любовь не тянула бы нас во тьму, где нас поджидают чудовища.
- Любовь, – с горечью повторил Домани, отворачиваясь к стене. – Мы ждем, готовимся жить, готовимся любить, а любовь безотлагательна, она нас не ждет, Федя, идет себе мимо, дальше. Страшная, страшная гадина…
К тому же в жизни часто оказывается так, что тот, кто вызывает симпатию, в итоге предстает в дурном свете, а вызвавший неприязнь может стать союзником.
Оказывается, когда женщинам действительно что-то нужно, они могут привести себя в порядок, не тратя на это по два часа
Когда тебя заставляют взглянуть на свое отражение в зеркале, порой ты сгораешь со стыда
Если ты принимаешь на веру нечто сверхъестественное, легче жить с этим не становится
Никогда не слушай алкоголика, если он сам за выпивку не заплатит
Ночь всегда усиливает звуки