– Прежде чем стать лучше, все становится хуже, – безмятежно произносит бабуля. – Так устроен мир. А насчет денег не волнуйся, плачу за это я.
Казалось, советское время, так долго сдерживающее человеческие страсти единой идеологией, раскрыло ящик Пандоры, и оттуда повалила всякая всячина. Бывшие граждане Советского Союза словно освободились от связывающих их пут и вели себя вольготно, как безрассудные малые дети в отсутствии взрослых. Что делать с этой свободой, никто не знал.
— Эрика, весь мир спасти невозможно. — Но ведь нужно пытаться.
– Чем ты занят, Стиви?– Провожу кое-какие изыскания. Сижу в чате, обсуждая способы самоубийства. – Он поднял глаза на Айзека. – Не волнуйся. Я просто собираю материал для новой книги.– Народ в соцсетях обсуждает способы самоубийства? – Айзек приковался взглядом к экрану, сминая в комок обертки от шоколада.– Да. В Интернете есть чаты, посвященные всем мыслимым и немыслимым причудам и фетишам, хотя самоубийство – не обязательно фетишизм. Здесь люди на полном серьезе обсуждают, как лучше свести счеты с жизнью – самые надежные способы, чтобы никто и ничто не могло помешать. Вот послушай…– Не хочу, – отказался Айзек. – Я видел слишком много самоубийц: передозировки, повешение, перерезанные вены, отравления бог знает чем. Самые жуткие – прыгуны. На прошлой неделе возился с девочкой-подростком, нырнувшей с эстакады Хаммерсмит. Она ударилась об асфальт с такой силой, что челюсть вдавилась в мозг.– Боже, – протянул Стивен, снова посмотрев на него. – Можно я это использую?– Что?– Отличная история. Я мог бы использовать ее в своей книге.– Нет!
Сделав глубокий вдох, Эрика осторожно развернула письмо. В нем четким почерком синими чернилами было написано:Не стой у могилы моей, не рыдай,Ведь нет меня в ней, я не умер.Я стал буйным ветром, сверкающим льдомИ солнцем на спелых колосьях.Я – ласковый дождик осенней порой,И звездная пыль темной ночи,А ранней зарей ты услышишь меня,В порхании птиц в поднебесье.Не плачь у могилы моей, не скорби,Ведь нет меня в ней, я не умер. [Стихотворение американки Мэри Элизабет Фрай (1905–2004).]Под стихотворением стояла приписка:Ты должна отпустить его, Эрика…
– Почему она выбрала именно это стихотворение?– Она – жестокий серийный убийца. С какой стати она должна обладать более богатым воображением, чем другие? – рассудила Мосс. – Стихотворение «Над могилой ты слез не лей» найти нетрудно. Его часто читают на похоронах. Это как с книгами: мы все просматриваем списки бестселлеров, слушаем критиков, советующих нам прочесть то или иное произведение, и покупаем их, чтобы казаться умнее в собственных глазах. Я – одна из миллионов, кто прочел половину «Щегла» [«Щегол» (The Goldfinch) – третий роман амер. писательницы Донны Тартт (род. в 1963 г.), опубликованный в 2013 г.].– Вот и Ночной Охотник сказала мне то же самое по телефону.– Что она прочитала половину «Щегла»?Эрика сердито взглянула на Мосс.– Простите, босс, просто пытаюсь поднять настроение…
Заиграла тихая мелодия «Ты мигай, звезда ночная» [ «Ты мигай, звезда ночная» – детский стишок-песенка сестер-поэтесс XIX в. Энн и Джейн Тейлор. Пользовался такой популярностью, что перешел в устное бытование как анонимный. Начинается словами: Twinkle, twinkle, little star;/How I wonder what you are!/Up above the world so high/Like a diamond in the sky. («Ты мигай, звезда ночная!/Где ты, кто ты – я не знаю./Высоко ты надо мной,/Как алмаз во тьме ночной». – Пер. О. Седаковой) ],и Сова отступила из поля зрения девочки.
весь мир спасти нельзя
– В прессе людей всегда называют чудовищами, и мы тоже оперируем этим словом, – сказала Эрика. – Но ведь чудовищами не рождаются. Крошечное дитя не может быть чудовищем. Человек появляется на свет добрым и хорошим. Это жизнь и обстоятельства превращают его в монстра.
Солнце везде одинаковое.
Быть врачом трудно, потому что мы постоянно на грани: с одной стороны - спасаем пациента, с другой - должны быть всегда готовы к смерти.
Мне противна мысль, что я могу годами медленно тлеть и не помнить, как я тебя люблю.
Нет, юмор-не вежливость отчаяния, юмор-спасательный круг для утопающих, которые не сняли сапог, чтобы вернее, быстрее пойти ко дну.
Самое главное - не то, что человек вылавливает больше всех рыбы, самое главное - чтобы на него можно было положиться в шторм, в непогоду, когда нет солнца, нет рыбы и нет денег.
Нас делают счастливыми не дети и внуки, на нас действует любовь, которую они излучают и которой мы сами их окружаем.
Счастье - штука заразная.
Без нее никто бы меня не любил, и я сам всех бы ненавидел.
Я бы назвал свою собаку Дурак и, встречаясь с людьми на улице, кричал бы "Эй, Дурак! Нет-нет, не вы, месье, это я свою собаку зову."
Меня всегда удивляет, когда на вопрос интервьюера "Какой день в вашей жизни был самым счастливым?" люди отвечают: "Дни рождения моих детей". Мой самый счастливый день - тот, когда ты мне первый раз улыбнулась. Наши дети - данность, связь между поколениями, а то, что ты меня любишь, твой колдовской взгляд и твоя изумительная внешность - это было чудом.
Я ищу тебя взглядом - забываю на долю секунды, что тебя уже не найти.
За милым фасадом не всегда живут милые люди.
Я не такой эгоист, чтобы начать что-то, что не смогу закончить. Я не стану так поступать с тобой.
Все, что ты делаешь, это мое дело. Каждый твой шаг влияет на меня и на мою семью.
Когда тяжелая ладонь Рида опускается на мое плечо, я чуть не подпрыгиваю от неожиданности. И от меня не ускользают полные злобы взгляды
Если я и обладаю каким-то умением, то это не танцы - я отлично умею верить в то, что завтрашний день будет лучше. Даже не знаю, откуда во мне взялся этот оптимистический настрой. Может быть, от мамы. Просто однажды я начала думать, что если мне в жизни выпадет что-то плохое, если у меня вдруг выдался плохой день, завтра обязательно будет ждать что то лучше, светлое, новое.