Одиночество - это иногда очень неплохо.
Если сам видишь, что не получается, значит, не все потеряно.
Писатель пишет книги не для себя. Ему нужны читатели.
В самые тяжкие дни гордость для человека может быть утешением.
Живешь по-настоящему, если что-любишь. Что-то или кого-то. Если ты сам частичка этого. Тогда - не страшно...
Нельзя быть трусом, когда есть такие книги, такие люди, как Грин, такие мальчишки...
А что касается лордов, то не думай о них. Это они должны тебе добиваться, а не ты выбирать. Даже хорошо, что их двое, поактивнее будут. Впрочем, прими мой совет. Не торопись. Ты еще очень молода, чтобы связывать себя обязательствами. Подожди хотя бы полгодика, пусть они сделают первый шаг.
- Нравиться могут многие, - отрезала девушка, - вот только жить ты сможешь не с каждой. Так что прекрати дурить. Ты меня не любишь, а я бы тебя за любую измену или флирт превратила в козла.
«И все же… он ждал другой встречи. Другого взгляда, других слов. Нет, не ждал – надеялся. Ожидание основывается на реальных событиях, ожидание – порождение разума и логики. Он надеялся. Надежда эфемерна, и ей для существования не нужно ничего… лишь желание души.»
«Нет, женщины не меняют мужчин. Они просто показывают им что-то неизведанное, заменяют инстинкты чувствами, они пробуждают в простом и понятном — сложное и тайное, притягательное и запретное. Заставляют хотеть чего-то иного. Того, чего нельзя получить без них. Без нежного женского тела, без добровольной улыбки, без нежности. Они смеются над черно-белым мужским миром и выливают в него целые ведра красок, слишком ярких, слишком разных. И, показав все это многоцветие, говорят: сможешь теперь вернуться в свой серый мир и снова верить, что можно жить лишь в черно-белой палитре?
Сможешь? Живи.»
власть и милосердие плохо сочетаются.
Только глупцы и трусы говорят о том, что хотят сделать. Глупцы от бестолкового благородства. Трусы в надежде, что бить не придется.
Это словно танцы с кинжалами: приближение – и укол, приближение – и порез… кто первый упадет, истекая кровью?
– Я пришлю тебе новое платье, раяна.
Поднялся, поднимая с пола свою одежду.
Новое платье? Пришли мне новое сердце, аид. Старое ты искромсал в клочья.
«Ты ведь не умеешь наполовину, не умеешь вполсилы. И тебе будет в тысячи раз больнее, чем мне! Любить – больно, правда, аид? Во сто крат больнее твоего ножа… Ты будешь мучиться от этой любви, пока не подохнешь, слышишь! Потому что та, о ком ты думаешь, никогда не будет твоей!»
«Он видел ее разной. Но смеющейся? Вот такой — никогда. И он любовался ею — такой. Смотрел, не в силах даже отвести взгляд. Хмурился от того, что она стояла босая на холодном камне. Мрачнел от того, что его это настолько беспокоит. И чувствовал себя счастливым, понимая, что смог заставить ее смеяться»
«Перенеси меня туда, где я буду счастлива, — прошептала Оникс, надевая кольцо на палец.
И всхлипнула. Ничего не произошло. То ли не было на этой земле места, позволившего бы раяне стать счастливой, то ли это место было здесь. Здесь, в этом дворце, рядом со зверем, что метался где-то в коридорах, воя от боли и ярости.»
«Странно, но она даже не винила аида. Ей было больно. За его боль, за несбывшееся счастье. А вот ненависти не было. Оникс разучилась его ненавидеть, когда научилась его любить.»
– Какой вид транспорта мадам предпочитает в это время суток? Автобус, метро, такси? – Метлу!
– Я золото! – развеселился Лёха.
– Золото, не подскажешь, в каком ломбарде таких, как ты, принимают? Я б деньгами взяла.
– Ты лицо свое видела? – А что не так? Интеллектом обезображено?
Любовь – это четкое понимание и принятие факта, что с этим конкретным человеком будет лучше, чем без него. Остальное – гормоны.
— Я хочу поступить правильно! — О-о-о, с этими словами на устах творят самые большие глупости.
Меня не будет, я исчезну, а Земля продолжит вращаться, Солнце – вставать на востоке и садиться на западе. Люди не перестанут радоваться и смеяться, грустить и горевать, а меня будто никогда и не было. И так – с каждым человеком, близким к могиле. Когда время выходит, мир выталкивает нас на обочину и забывает, а сам продолжает жить и дышать полной грудью.
Ведь любое прощание может сулить встречу, самую счастливую встречу.